Уже к началу ХХ столетия наметилось некоторое охлаждение в отношениях к автономному Великому княжеству Финляндскому со стороны царского правительства. В феврале 1899г. манифестом было ликвидировано конституционное право финнов на самоопределение, в 1901г. распущена финская национальная гвардия. Все это вызвало взрыв националистических антирусских настроений и способствовало росту оппозиции. Финляндия стала местом, где скрывались, отдыхали, накапливали силы русские революционеры всех мастей и оттенков. При этом полиция, местные власти зачастую закрывали глаза и не предпринимали никаких мер к многочисленным партийным собраниям, конференциям, митингам, всевозможным мероприятиям разных российских политических партий. При содействии финского населения через границу империи  постоянно переправлялись транспорты газет, печатной революционной литературы и даже легкого стрелкового оружия.

Буквально накануне первой мировой войны, в 1913г., военному ведомству был передан практически завершенный и вооруженный форт «Тотлебен». Очертание этого военного сооружения до сих пор хорошо просматривается с куоккальского берега, особенно в ясную погоду. Проект форта, подготовленный и представленный капитаном Инженерного управления А.А.Шишкиным, был утвержден императором Николаем II еще 27 января  1897г. Тогда предусматривалось строительство трех морских насыпных фортов на северном фарватере между островом Котлин (Кронштадт) и Сестрорецком. Денег в казне хватило лишь на два, которые получили имена «Граф Тотлебен» и «Обручев». Первый назван был в 1911г. в честь известного фортификатора, строителя и защитника Севастополя Эдуарда Ивановича Тотлебена, строившего в 1860-80гг. и Кронштадтскую крепость. Форт «Обручев» назван в память бывшего начальника Генерального штаба русской армии Н.Н.Обручева, умершего в 1907г. Форт «Тотлебен» стоял ближе к Сестрорецкому берегу и в 7,5 км от Куоккалы. Строительство его было начато в феврале 1897г. Представлял он собой узкий длинный, несколько выгнутый в западном направлении бетонный островок, почти на три метра возвышавшийся над уровнем воды. Только по фасу его длина составляла 350м. По проекту на нем планировалось установить 50 орудий разного калибра, неоднократно изменявшиеся в период строительства. Дальность их стрельбы достигала 18-20 км. Гарнизон состоял из 650 человек. Форт представлял собой автономный обустроенный островок. На нем имелась своя электростанция, система очистки и опреснения воды для охлаждения орудий, канализация, баня, хлебопекарня, ледники для хранения продуктов, жилые казематы и даже церковь и «синематограф».

Форт всю войну оставался в глубоком тылу, но учения и стрельбы на нем проводились. О раскатах орудийных залпов «Тотлебена» писал в своих воспоминаниях и академик Д.С.Лихачев, проводивший с родителями летние месяцы на даче в Куоккале. В революции личный состав форта участия практически не принимал, но в Кронштадтском мятеже 1921г. твердо стоял на стороне «бунтовщиков», несмотря на то, что комендант форта коммунист Г.Лангемарк саботировал приказы Кронштадтского ревкома. Своей артиллерией  форт нанес немало ущерба атакующим подразделениям советской Северной группы войск. В ночь на 18 марта после подготовительного артобстрела «Тотлебен» заняли курсанты петроградских военных школ, в том числе курсанты советских финских командных курсов. После поражения около 400 матросы форта ушли по льду Финского залива на территорию Финляндии в Терийоки. По боевому назначению орудия форта, переименованного в «Первомайский», применялись в войне с Финляндией в 1939-40гг. и в Отечественной войне в 1941-44гг. Причем в первом случае форт вел артиллерийский огонь по правому берегу реки Сестры, а во втором – по береговым целям от Белоострова до Терийок, прикрывая отступление 23-й армии в 1941г. и поддерживая наступающие советские войска в 1944г. После войны, пройдя ремонт и модернизацию, форт в 1957г. приказом Главкома ВМФ был расформирован и в последующие годы разоружен. С тех пор это место отдыха «диких» туристов. В 1980г. форт вошел в список Всемирного наследия при ЮНЕСКО, как памятник фортификации. Несмотря на такой статус, сооружения форта постепенно разрушаются. Ни один из хозяев, в чьем ведении побывал форт за последние десятилетия, не спешит приводить его в порядок и использовать с пользой и выгодой. С 1988г. здесь установили охранный пост, а с 1999г. – оперативный пункт Министерства по чрезвычайным ситуациям.

Начало закату безмятежной жизни дачных мест положила первая мировая война. С августа 1914г. курортный берег довольно быстро опустел, хотя о далеких от северного побережья Финского залива сражениях здесь мало что напоминало, поскольку территория Финляндии оставалась в глубоком тылу на протяжении всей войны. О начавшейся войне говорили разве что те 42 тысячи русских солдат, которые были размещены в гарнизонах многих финских городов для охраны железнодорожных станций, мостов и других важных объектов. Но дачники все же предусмотрительно разъезжались из опасения возможных боевых действий в этих местах. На побережье залива стоял военный форт Ино, вблизи побережья вошли в строй островные форты «Граф Тотлебен» и «Обручев», старые насыпные номерные форты, крепостные сооружения Кронштадта. Все они могли быть введены в действие, если противник прорвется к российской столице морским путем.

Д.С.Лихачев вспоминал: «Веселая и озорная дачная жизнь Куоккалы приобрела в 1914 году тревожные нотки. В сентябре ждали германского десанта в Финляндии. Финские полицейские заколачивали досками вышки дач (дачи в начале века строились непременно с башенками, откуда было видно море). Из фортов Кронштадта доносилась учебная стрельба, которой море придавало какой-то булькающий звук, – точно хлопали открываемые бутылки шампанского. Еще чаще было видно, как буксиры везли мимо фортов барки со щитами, по которым и шла учебная стрельба».

Илья Репин откликнулся на военные события несколькими патриотическими картинами и рисунками. В Куоккале для охраны участка дороги и местной железнодорожной станции был прислан отряд солдат. Великий художник приглашал их к себе в мастерскую в «Пенаты» позировать ему при работе над военной патриотической картиной «Сестра Иванова ведет в атаку». Он хотел написать целую, правда, неосуществленную серию картин во славу русского оружия, изобразив на них Александра Невского, Суворова, Пожарского, Минина.

Летом 1915 г. в Куоккале в летнем театре был устроен большой концерт в пользу «Красного Креста». Многие видные представители художественного мира приняли участие в этом вечере. В числе других участников этого вечера был Маяковский, читавший «Облако в штанах». В программе было и выступление Репина с воспоминаниями о Л.Н.Толстом, встреченное присутствовавшими овацией.

Следует сказать, что в Финляндии русские власти мобилизацию не проводили, тем не менее, около полутысячи финнов добровольно вступили в русскую армию, не считая офицеров финского происхождения, типа будущего маршала К.Г.Маннергейма, служивших в русской армии и на флоте. Да и вообще Великое княжество Финляндское дало русской армии и флоту около 400 генералов и адмиралов. Зато националисты-сепаратисты развили бурную деятельность в поддержку Германии. Были созданы три главных националистических центра: в Финляндии, Германии и Швеции, в задачу которых входило любое противодействие России, вплоть до восстания против присутствия российской власти в княжестве и обеспечения вторжения немецких войск в Финляндию. Кстати, эта задача была и выполнена в 1918г.

Финские националисты с начала 1915г. получали деньги от немецкой разведки за информацию о перемещении русских войск на территории Финляндии, за акты диверсий против России везде, где было возможно, вплоть до Дальнего Востока. Финном Никоненом там был взорван пароход «Маньчжурия», в Сибири взорвано несколько мостов боевиками под руководством финна Лембума. Еще больше терактов было совершено против русских войск в самой Финляндии (Звонарев К.К. «Агентурная разведка… 1914-1918гг.», Киев, 2005, с.546-547, 563).

С февраля 1915г. германские военные власти открыли «скаутские» «Курсы следопытов» в Локштедских лагерях неподалеку от Гамбурга для подготовки разведчиков из финских добровольцев. Там преподавались: огневая подготовка, методы ведения разведки и партизанской войны, совершение диверсий и саботажа. Руководил курсами немецкий майор М.Бауер (Байер). Первыми прибыли 200 добровольцев, пожелавших воевать на стороне Германии. Отметим, что из первых 189 выпускников курсов при Маннергейме 165 стали офицерами, из них 25 – генералами, возглавив подразделения финской армии, полиции, спецслужб и шюцкора (охранного корпуса).

До войны значительную часть сельхозпродукции Финляндия экспортировала в Германию, а часть в Петербург и другие районы России. С началом войны почти вся эта продукция пошла в Германию. Более того финны закупали в России дешевый хлеб, керосин и другую, нужную немцам продукцию, и отправляли её через Швецию в Германию. Русские верховные власти и царь знали об этом, но ничего не предпринимали, а шведские и финские дельцы обогащались на перепродажи русских товаров противнику.

Летом 1915 года в Куоккале появились беженцы-поляки, некоторые из них так и прижились здесь. Даже в 1930-е годы еще встречаются польские фамилии среди постоянных жителей Куоккалы.

Революция в России, обретенная независимость Финляндии и гражданская война между «красными» и «белыми» финнами фактически положили конец процветанию этого кусочка «русской заграницы». После Февральской революции 1917г. Финляндия поставила вопрос перед Временным правительством о ее выходе из состава Российской империи. В связи с быстро менявшейся политической обстановкой в России, он не был даже рассмотрен. Тогда Финляндский Сейм 6 декабря 1917г. объявил Финляндию независимым государством. В соответствии с Декретом о праве наций на самоопределение Совет Народных Комиссаров новой России 18(31) декабря официально признал Финляндию независимым государством.

27 января 1918г. в Финляндии начались забастовки рабочих, переросшие в вооруженное восстание, которое поддержали беднейшие слои финского населения и некоторая часть русских солдат и матросов местных воинских гарнизонов, в основном в крупных городах княжества. Выборг и Хельсинки оказался в руках революционно настроенных масс, провозгласивших Финляндию Социалистической Рабочей Республикой. Правительство страны вынуждено было срочно эвакуироваться на побережье Ботнического залива, северо-запад страны в г.Ваза (Вааса). Здесь еще 16 января оно поручило отставному генерал-майору русской армии барону Карлу Густаву Маннергейму, кстати, женатому на русской Анастасии Араповой и не знавшему финского языка, создание финской армии и подавление революционного выступления. Еще недавно газета финских националистов «Свободное слово» публиковала список тех финнов, которые верой и правдой служили самодержавию, среди них значился и К.Маннергейм. Под флагом освободительной войны и избавления Финляндии от красных шло освобождение страны от любого российского присутствия в ней.
Карта боевых действий гражданской войны в Финляндии

( условные обозначения: valkoiset – белые, punaiset – красные)

Костяком армии стал возвратившийся из Германии 27-й батальон финских егерей из 1800 человек вместе с его командиром – немецким майором Аусфельдом и военные добровольческие «охранные отряды» (по-шведски «шюцкор»). Кстати, этот финский егерский батальон, состоявший из добровольцев, перебравшихся в Германию, был вооружен и обучен немцами и воевал против русских на рижском направлении. Он принимал участие в боевых действиях против русских войск. Оружие для формировавшейся финской армии уже в январе поступало с военных складов французской миссии из Мурманска, а в феврале из Германии поступил подарок из 44 тысяч винтовок, 63 пулеметов и 9 миллионов патронов, нескольких орудий. Вооруженные столкновения между «красными» и «белыми» финнами проходили с переменным успехом. Вскоре 3 апреля в Ханко высадилась немецкая Балтийская дивизия генерал-майора графа фон дер Гольца в 7 тысяч человек и бригада полковника барона фон Брандейштайна в 2 тысячи человек, вытеснившие «красных» из Гельсингфорса (Хельсинки). Следует отметить, что в соответствии с мартовским Брестским мирным договором между Германией и Россией русские солдаты и матросы обязаны были покинуть территорию Финляндии, и оборонять столицу остались только финские красногвардейцы. На севере Финляндии против красных действовала шведская добровольческая «Черная бригада» полковника Я.О.Ялмарсона, ранее служившего в жандармерии Персии. В состав бригады входили также норвежцы и датчане. В мемуарах К.Г.Маннергейма говорится, что 22 февраля на Аландских островах высадился шведский оккупационный корпус, который оставался там до 16 мая, разоружив здесь последние русские части. В составе армии финнов воевали 84 шведских офицера, пять из них состояли при штабе будущего правителя Финляндии. Главнокомандующим всех красных вооруженных сил Финляндии был вывший редактор газеты и прапорщик Ээро Хаапалайнен, потом Куллерво Манер, которых консультировал полковник Генерального штаба царской армии М.С.Свечников.

Левым флангом белофинского фронта командовал уже полковник Аусфельд. После захвата Кивеннап он разделил свои силы на 3 отряда, из которых правый направился к Уусикиркко, средний к Райволе, а левый к Терийокам и к Куоккале. Во второй половине апреля 1918г. настоящая война докатилась и до Куоккалы. И.Репин писал дочери Вере: «Недалеко от нас, в Кювенепе (Кивеннапе) (20-25 верст), идет бой, а мы ничего не знаем. Хильма (служанка Репина) говорит, что много солдат уроженцев Куоккала привезли оттуда убитыми».

С конца января 1918г. станция Куоккала находилась в руках у «красных». Здесь был создан Куоккаловского Совета рабочих и солдатских депутатов во главе с председателем Яковом Остроуховым, жившим в поселке вместе с семьей с 1913г. Кстати, его сын, Марк Яковлевич (1903-75) стал крупным ученым в области металлургии, профессором. Преподавал в Ленинградском и Челябинском политехнических институтах. Автор свыше 120 научных трудов по важнейшим вопросам доменного производства. Советская власть в Куоккале продержалась недолго. В апреле сюда подошел большой отряд «белых» финнов в составе двух батальона под командованием егерь-майора Г.фон Бонсдорфа. Про участие в бою немцев и их количество принято умалчивать.

Памятник погибшим героям Куоккала, воздвигнутый в 1921 г.

Противостоял белым отряд из 700 питерских финнов под командованием Хейкки Кальюнена и красный бронепоезд. Бой 23 апреля был жестокий. Ученик Репина А.М.Комашка после вспоминал: «Вспоминаю солнечный день в начале апреля. Дом, мастерская – содрогаются, гремит канонада, артиллерийские залпы все потрясают — это пальба из фортов Кронштадта. Вот мы с И.Е. выходим в сад, кругом разносится эхо пулеметной стрельбы. Бои финской красной гвардии с белофиннами, сопровождаемыми немцами, идут уже в Куоккала…Утром следующего дня в Куоккала появились белофинны и немцы». После овладения Куоккалой один батальон финнов был направлен в Келломяки, которыми овладели без боя вечером того же дня. На следующий день, 24 апреля, были заняты Терийоки. Поскольку на самой ст. Куоккала был оставлен лишь один взвод, отступавшие из Терийок на бронепоезде красные ночью смогли ещё раз овладеть станцией. В этих боях погибло 28 белых и 60 красных бойцов. Где похоронили последних, ныне никто и не знает, а вот погибших белофиннов похоронили возле вокзальной платформы. Ровно через три года на братской могиле был установлен обелиск. В советское время его убрали, чтобы не вызывал ненужных вопросов у дачников и отдыхающих курортников.

Открытие памятника белым героям Куоккалы в 1921 году

К маю 1918г. отряды Красной Гвардии были повсеместно разбиты и в значительной мере уничтожены. Премьер-министр Великобритании в своем труде по истории первой мировой войны относит освобождение Финляндии исключительно заслугам Германии. Видимо не зря даже Маннергейм отмечал тогдашний внешнеполитический курс, ориентированный на Германию. В стране размещалась дивизия  фон дер Гольца, помогавшая финнам строить первые укрепления на Карельском перешейке, а при штабах финской армии находились немецкие военные советники. Отдельные подразделения немецкой дивизии весь 1918г. были расквартированы в поселке Келломяки в брошенных и пустовавших бывших русских дачах.

О полной зависимости Финляндии от Германии в то время говорит и такой красноречивый факт. Королем Финляндии 9 октября 1918г. был избран гессенский принц Фридрих Карл Гогенцоллерн (1868-1940), родственник (шурин) императора Вильгельма II. Правда, вскоре, после революции в Германии и бегства Вильгельма, 4 декабря 1918г. король Фридрих Карл был низложен, Финляндия перешла к республиканскому правлению, переориентировавшись на других союзников из Антанты.

Всего в этой гражданской войне в Финляндии, как считается, погибли около 35 тысяч человек. Было бы необъективно считать монстрами только красных, а белых финнов этакими мягкими и пушистыми. Война всегда страшное событие, а война гражданская – вдвойне. После победного боя и взятия Куоккалы, финские белогвардейцы расстреляли председателя местного Совета Якова Остроухова. Победителями только в мае 1918г. в Финляндии были расстреляны, по меньшей мере, 1000 русских солдат и гражданских лиц. Известно, например, что после разгрома революции белофинны расправлялись даже с антибольшевистски настроенным русским населением, которое искренне приветствовало солдат Маннергейма, как освободителей, поскольку скрывались от красных финнов. Не щадили даже детей. В Выборге, например, были казнены подростки русского реального училища: Гольм, Наумов, Михайлов, Нейман и Свидерский. Там же едва не погиб известный русский врач Михаил Карпинский, бесплатно лечивший финскую бедноту и спасший Выборг от эпидемии холеры в 1911 году. Только случайность уберегла Карпинского и двух его малолетних детей от жестокой расправы. Более того, в том же Выборге белофинны расстреляли с десяток поляков, коммерсантов и предпринимателей, сочувствующих белой армии Маннергейма. После взятия Таммерфорса 200 русских, в том числе офицеры, были казнены прямо на вокзале. После захвата Гельсингфорса, Або и других городов имущество русских купцов и предпринимателей конфисковывалось. Все торговые суда русских были захвачены финнами.

А сколько всего погибло русских и людей других национальностей в результате белофиннского террора в 1918 году, к сожалению, до сих пор точно не известно. Отечественные историки оставляют без внимания этот вопрос, а финские, если и знают точную цифру убитых, то не озвучивают. По финским, чрезвычайно заниженным данным, только весной 1918г. было казнено 8400 красных финнов, среди которых оказалось 364 малолетних ребенка. Причем расправы в отношении русских шли не по классовому, а по национальному признаку. Финны, едва ли не первые, начали строить концлагеря, в которых погибло 12,5 тысяч человек. По приказу Маннергейма с 1919г. национальным символом Финляндии стала свастика, изображавшаяся на финских военных самолетах и танках, на погонах и знаках различия военнослужащих вплоть до весны 1945 года. Кстати, это была «перевернутая» свастика, точно такая же, как и у нацистской Германии. Но в отличие от бывшего мэра Москвы Ю.Лужкова и российских «антифашистов», добившихся введение уголовного преследования за использование нацистской символики, свастика в Финляндии не запрещена до сих пор, не считается фашистским символом и уголовно не преследуется. Более того, свастика присутствует на многих государственных знаках Финляндии, в том числе на орденах, медалях и почетных знаках. «Солярный знак в виде древнефинской свастики с 1920г. и по настоящее время изображается на крыже президентского флага (стандарта) Финляндской республики» (Бурков В.Г. «Солярный символ в государственных знаках Финляндии» в сб. «Санкт-Петербург и страны Северной Европы», СПб, 1911, с. 369-373).

Финские политики и историки задним числом оправдывали жестокость белофиннов тем, что русские войска, якобы, поддерживали красных по указанию большевиков.  Никаких «20 тысяч русских солдат, которые присоединились к Красной гвардии Финляндии», как это пытаются утверждать финские, западные, да и свои, доморощенные историки, типа Э.Энгл и Л.Паанен со своим «независимом», «объективном», но весьма предвзятом и однобоком «труде» «Советско-финская война. Прорыв линии Маннергейма. 1939-1940» (М., 2009). Вряд ли серьезно можно воспринимать хотя бы такой бред авторов: «…Финляндия была оккупирована русскими войсками, чей вандализм и творимые преступления заставили замереть нормальную жизнь, целые города лежали в руинах, а население Финляндии сократилось на четверть…Любого финна за неповиновение приказам ссылали в Сибирь. Любимым спортом русских… стало избиение нагайками горожан на площадях Хельсинки… Финны воспитали в себе почти фанатическую ненависть к коммунизму и чувство превосходства над русскими».Смешно, но на следующей же странице, после их страшных «руин» и массовых «ссылок» авторы пишут нечто прямо противоположное: «…Финны ощущали, что им удалось достичь более высокого уровня культуры и жизни, чем русским; им удалось ослабить бремя нищеты и добиться впечатляющих результатов в промышленности и торговле…Им вовсе не хотелось опускаться до уровня России…». А ведь это превосходство и высокий уровень Финляндия достигла в составе ненавистной Российской империи, под пятой «оккупантов». Где же логика авторов?

А вот 8 тысяч немецких солдат, воевавших на стороне Маннергейма – это реальность. Реально же русские солдаты совсем не желали участвовать в финских разборках и стремились лишь вернуться домой. Их офицеры, вообще отрицательно относились к большевикам, но расстреливали их так же, как и солдат, без суда и следствия. Зять Маннергейма, Яльмар Линдер, опубликовал 28 мая 1918г. статью, в которой писал: «То, что происходит в стране, ужасно. Несмотря на запрет главнокомандующего, расстрелы продолжаются беспрерывно. Красное безумство сменилось белым террором. Расстрелы тем более дают впечатление полного произвола, поскольку жертв выбирают и казнят в местах, где не совершалось никаких актов насилия. В лагерях для военнопленных узники мрут, как мухи» (Мери В. «Маннергейм – маршал Финляндии», М., 1997, с. 114).

Если советское правительство в Петрограде и симпатизировало «красным» финнам, то после Брестского мира, заявило о своем нейтралитете, опасаясь Германии. Троцкий по требованию немцев запретил гарнизону Кронштадта и кораблям Балтийского флота поддерживать оборону форта Ино от белофиннов. Часть форта было взорвано по собственной инициативе самих оборонявшихся, за что их потом привлекли к ответственности. Однако часть орудий осталась не взорванными и исправными достались финнам. Так из 8 крупнокалиберных 305-мм орудий было взорвано всего три, а пять оказались у финнов. Известно также, что за вывод большей части русского флота в Кронштадт, командующий Балтийским флотом капитан I ранга А.М.Щастный был осужден и расстрелян фактически по требованию того же Троцкого.

К началу мая 1918г. в руках белофиннов оказалась вся территория Великого княжества Финляндского. Ими было захвачено только русского государственного имущества на 17,5 миллиарда золотых рублей (в ценах 1913г.). Лишь часть финской Красной гвардии смогла перейти на территорию Советской России. В плену оказалось несколько десятков тысяч человек. В связи с трудностями питания военнопленных сенат Финляндии в мае 1918г. обсуждал предложение немцев, отправить их в Германию в качестве рабочей силы.

Еще в разгар гражданской войны, 7 марта 1918г., глава финского правительства Свинхувуд заявил, что Финляндия готова пойти на мир с Советской Россией, если к княжеству отойдут Восточная Карелия, весь Карельский полуостров и часть Мурманской железной дороги. Эти требования совпадали с чаяниями финских националистов о «Великой Финляндии». Заметим, что тогда никакой войны между Россией и Финляндией еще не было. Чувствуя, что в развалившемся российском государстве, не способным к защите, можно захватить свой жирный кусок, вместе с другими интервентами, Финляндия, обезумевшая от своей смелости, диктовала свои условия.

Генерал Маннергейм подписал приказ о наступлении на Восточную Карелию в трех направлениях. Его «план Валлениуса» предполагал захват русской территории по линии Петсамо-Кольский полуостров – Белое море – Онежское озеро – река Свирь – Ладожское озеро. Маннергейм выдвинул и идею ликвидации Петрограда как столицы России и превращения города и прилегавшие территории городов-спутников (Царское Село, Гатчина, Петергоф и др.) в «свободный город-республику» наподобие Данцига. Мало ведь кто нынче знает, что Ставка Маннергейма 15 мая 1918г. опубликовало «решение правительства Финляндии объявить войну Советской России». А еще 10 мая финские отряды произвели нападение на Печенгу, но были отбиты. И тут заупрямилась Германия, имевшая на руках грабительский Брестский мир. Ведь незадолго до этого император Вильгельм II официально дал понять Финляндии, что Германия не будет вести войну с Россией за финские интересы. Немцы настояли, чтобы Финляндия отказалась от нападения на Петроград. Финское правительство вынуждено было смириться, а барона Маннергейма отправить в отставку в последний день мая. Финский историк Вейо Мери разочарованно констатировал:«Немцы помешали Маннергейму осуществить свой замысел – захватить Петербург».

В июне-июле 1918г. Финляндия и Россия вели предварительные переговоры об условиях заключения мира. Финны соглашались на перенос границы на Карельском перешейке от Петрограда в обмен на двойную компенсацию территории в Восточной Карелии. Однако в августе финны отказались заключать договор с РСФСР. А когда спустя 21 год те же условия предлагал И.Сталин, финны вообще отказались их рассматривать.

В отношении ослабленной России финские власти особенно не стеснялись. Воспользовавшись тяжелой обстановкой, Финляндия оккупировала в октябре 1918г. Ребольскую волость в Карелии, принадлежащую Советской России. В ноябре Маннергейм провел неофициальные переговоры с британскими министрами в Лондоне и просил их прислать свою эскадру на Балтику. И она там вскоре появилась.

В отношениях Финляндии к своему ближайшему соседу проявился один неприглядный штрих, который ныне стараются не афишировать. Летом 1919г. финское правительство передало в распоряжения англичан военно-морскую базу в Койвисто (нынешний Приморск) для использования в боевых действиях против Советской России. А в Терийоки британцы устроили небольшой филиал своей базы, где располагались два 40-футовых (12 м) торпедные быстроходные катера СМБ-4 и СМБ-7 с офицерами Королевского военно-морского флота под командой лейтенанта Эгейра. Эта группа совершила ряд успешных нападений на корабли Красных военно-морских сил. Для наблюдения за акваторией использовалась башня Терийокской кирхи. 18 августа 1919г. английская флотилия, выйдя из Койвисто, напала на базу Кронштадта и потопила три боевых корабля, в том числе линкор «Андрей Первозванный», эскадренный миноносец «Гавриил» и плавбазу подводных лодок «Память Азова», повредив линкор «Петропавловск» и два эскадренных миноносца.

Когда в октябре-ноябре 1919г. генерал Н.Н.Юденич шел на Красный Петроград, англичане со своей эскадрой и авиаотрядами из другой военной базы на Сейвястё (ныне Озерки) оказывали ему существенную поддержку. Английские и финские гидропланы и аэропланы неоднократно бомбили с территории Финляндии советские корабли в Кронштадте. Английские корабли обстреливали позиции красных на южном побережье Финского залива. Здесь же, у маяка Стирсудден на минах подорвался один из английских кораблей, девять погибших моряков которого были захоронены в Сейвястё.

К мелким финским пакостям можно отнести и обстрел в июле 1919г. Кронштадта 12-ти дюймовыми орудиями с форта Ино, которые случайно достались финнам невредимыми при ликвидации форта по условиям Брестского мирного договора 1918г. Но серьезнее все же было то, что Финляндия не осталась в стороне от интервенции против Советской России, о чём не любят вспоминать нынешние «демократические» историки. Даже тогда, когда речь заходит о Тартуском мире 1929 года между Финляндией и Советской Россией. Почему именно 1920 год и почему в Тарту? Вроде как дурным тоном считается говорить о том, что 30 декабря 1918г. финские войска под командованием генерал-майора Ветцера высадились в Эстонии. Формально этот корпус считался добровольным, а фактически это были регулярные войска на стороне белых, общее командование над которыми осуществлял сам Маннергейм. Финны участвовали в боях против красных вплоть до конца февраля 1919г.

А в Восточной Карелии весной 1919г. было начато выполнение плана Маннергейма по захвату территории России. В конце апреля финны были остановлены только под самым Петрозаводском. Бои восточнее и севернее Ладожского озера шли до самого лета, пока в июле 1919г. финские войска не были разгромлены и не отброшены на север. В феврале 1920г. в Тарту (Эстония) после разгрома похода белого генерала Н.Н.Юденича на Петроград, который бежал в Эстонию, был подписан мирный договор между Россией и Эстонией.

В октябре 1920г. между Советской Россией и Финляндией был заключен Тартуский мирный договор, по которому разделительной границей стала прежняя граница Великого княжества Финляндского по реке Сестре. Одновременно Финляндии была отдана в качестве компенсации область Печенга (Петсамо) на севере Кольского полуострова за территорию Сестрорецкого завода.

В 20-х годах Финляндию захлестнула волна русофобии, усиленная безумной идеей националистов о создании «Великой Финляндии». Причем, никакой разницы не делали: «ни для большевиков, ни для буржуа». Все русские считались опасными для финских властей. Над ними всеми устанавливался тайный полицейский надзор, прослеживались их связи и знакомства, прослушивались телефонные разговоры, вскрывались письма, велось наружное наблюдение.

В 1919-22 годах белофинны совершили ряд вооруженных провокаций против Советской России, направленные на захват территорий. Все провокации закончились одинаково – полным крахом. Но такой исход еще больше разжигал русофобию. Особенно преуспело в этом «Карельское академическое общество», созданное в 1922 году. В воззваниях выпускаемых «академиками», красноречиво говорилось: «Итак, во имя нашей чести и свободы пусть прозвучит наш девиз: Ненависть и Любовь! Смерть русским, какого бы цвета они не были. Во имя пролитой крови наших предков смерть губителям наших домов, близких и родины, насильникам, смерть разрушителям калевальского племени! Во имя утерянной части Финляндии и во имя будущего величия: Смерть русским!» (В.Стечкин «Русофобия по-фински» на сайте АПН Северо-Запад).

В октябре 1921г. на территории Карельской трудовой коммуны – району компактного проживания карелов в Восточной Карелии – стараниями финских националистов в Ухте был создан подпольный «Временный Карельский комитет», начавший формирование «лесных отрядов». Ими было совершено ряд диверсий в Карелии, уничтожено немало коммунистов и советских служащих. Это был сигнал для финнов, мобильные лыжные отряды которых в декабре вторглись в советскую Карелию. Пользуясь слабостью пограничников, 5-6 тысяч белофиннов захватили часть Карелии и Мурманской области, но к середине февраля они были выбиты на свою сторону границы.  В боях против белофиннов принимал участия финский лыжный батальон Петроградской интернациональной военной школы, а советские финские лесорубы создали партизанский отряд, действовавший на территории Финляндии. Так закончилась первая война с Финляндией, начатая в 1918г., поскольку Тартуский договор, как показали бои в Карелии, ровным счетом для финнов ничего не значил.

Финские историки и ныне умалчивают, входят ли эти события в их «освободительную войну» против России или нет. Вероятно, если бы авантюра с захватом Восточной Карелии состоялась, то участники того зимнего набега точно бы прославлялись как национальные герои. Трезвомыслящие финны и тогда, и теперь прекрасно понимали и понимают, что своими агрессивными выходками финские власти тогда лишили Финляндию и её народ той тихой и спокойной жизни, которую они имели в течение 110 лет, находясь под защитой Российской империи, процветая и практически ничего не давая взамен.

2.4. В составе независимой Финляндии

Что же изменилось  в независимой Финляндии после её освобождения от «ига» России? Первые годы независимости особенно были нелегкими для жителей прибрежных поселков. Еще недавно все их заработки зависели от дачников и железной дороги. Вначале на строительстве магистрали было  постоянно занято более 10 тысяч рабочих, которые потом обосновались здесь же в деревнях и поселках, возникших вблизи новых станций. Эксплуатация  финского участка дороги и русского участка от Белоострова до Петербурга была отдана финским железнодорожникам, вплоть до паровозных бригад. Здесь трудилось до 1500 рабочих. Здания вокзалов строились по проектам финских инженеров. С каждым годом увеличивалось дачное строительство. Местные плотники, столяры, каменщики, печники, стекольщики на несколько лет вперед были загружены работой по возведению вилл и дач. Да и сдача на летний период помещений в аренду приобрела характер особого промысла и приносила приличный доход местному населению. Кроме того, состоятельным петербургским дачевладельцам требовалась многочисленная обслуга – повара, садовники, дворники, которая набиралась из постоянных жителей. Ценились честные финские кухарки и горничные, аккуратные финские прачки. Мужчины кололи дрова, валили лес, зимой возили лед, занимались другим извозом, ремонтом дач и любой сезонной работой. Большим спросом пользовались пассажирские извозчики, которые развозили приезжавших дачников по их отдаленным хуторам и дачам. Еще в первую мировую войну, когда приток дачников стал постепенно иссякать, выручал Петроград, облегчавший сбыт финской продукции: ягод, фруктов, тряпичных половиков, метел, не говоря уж о продукции животноводства и земледелия. Об этих годах финны еще долго вспоминали как о «золотом времени».

И все это исчезло в одночасье. Дачный «бархатный сезон» для петербуржцев закрылся на три долгие тревожные десятилетия вместе с закрытием границы между Россией и Финляндией. «Теперь это пустыня…Куоккала пустеет…Много домов перевезено на слом. Остаются только пустые фундаменты…И вся Куоккала теперь – «грустный образ разрушенья», – писал Репин Чуковскому и знакомым. И действительно, Куоккала стала маленьким заброшенным поселком с заколоченными или разобранными дачами. Основное население составляли финны. На схеме поселка 1930-х годов многие из них значатся землевладельцами, дачевладельцами, купцами, торговцами, владельцами пансионатов.

Общий экономический кризис не обошел и Финляндию. Деревня Куоккала в 1924-25гг. вошла в состав волости Терийоки. Перед войной 1939-40гг. в Дальней Куоккале (Perä-Kuokkala) находилось около 120 жилых домов и дач, 2 школы, несколько магазинов, молельный дом и десяток общественных зданий. В Западной Куоккале (Länsi-Kuokkala), т.е. нынешнем Репино, имелось около 160 жилых домов, 5 гостинец и пансионатов, школа, 4 магазина, 2 аптеки, полицейский участок, баптистский молитвенный дом и православная церковь Преображения Господня в бывшей усадьбе Ридингера, именуемая на плане поселка греко-католической.

Значился здесь и Дом союза рабочих, правда, большого количества рабочих в поселке не наблюдалось. Даже в 1930-е годы их насчитывалось в Куоккале всего несколько человек, работавших на железной дороге. Сохранился здесь и Дом молодежного общества, спортивная площадка. Стадион пограничников был популярным местом тех лет. Игры местной футбольной команды «Братья-пограничники» с выборгскими и терийокскими футболистами собирали немало болельщиков. В поселке имелись также футбольные команды женщин и ветеранов. Команда гимнастов Куоккалы именовалась «Братья с границы». Проводились соревнования гимнастов, стрелков, лыжников. На пляже продолжало функционировать местное казино.

Карта Терийокской волости начала 1930-х годов

(из книги Э.Кяхенена «Бывшие Терийоки»)

Самые многочисленные и значительные предприятия были расположены в  поселении Терийоки, но и они начали возрождаться только в 1930-е годы. В селении Келломяки довольно крупным предприятием считался завод торфяной подстилки выборгского предпринимателя Халленберга, основанный в 1903г. При заводе имелась своя лесопилка, а позднее появилась и мельница. Промышленных предприятий в Куоккале никогда не было, если не считать паровой лесопилки Вильяма Отсакорва, который устроил ее в 1908г., в период дачного бума. Находилась лесопилка, в лесу у финской деревушки Тулокас, что стояла за местным кладбищем возле реки Сестры. Лес к ней сплавлялся с верховья Сестры, а после распиловки на подводах отправлялся на станцию Куоккала. Просуществовала лесопилка до конца 1920-х годов.

Куоккальский лесопильный завод (1917)                        Куоккала. Деревенская мельница (1910-е годы)

По воспоминаниям Д.С.Лихачева, на реке Сестре была сделана запруда и водяная мельница: «Мельница» (так мы называли всю местность) казалась мне красивейшим местом в мире. Молодежь ездила туда компаниями на велосипедах». Она находилась на землях деревни Луутахянтя. Еще в начале прошлого столетия крестьяне окрестных деревень мололи на ней зерно. К ней летом и бегали куоккальские дачные ребятишки. Неподалеку от мельницы снимал дачу писатель Алексей Ремизов (1877-1957). Сохранилась старая открытка с ее видом тех лет. В независимый период Финляндии мельницы уже не было.

В тихую Куоккалу приехали коротать спокойную старость генерал артиллерии Vilho Petter Nenonen и некий министр Pajula. Здесь в 30-е годы живут профессор Kaarlo Merikoski, магистр E.Reijonen, инженер Gartaskovskij, лейтенанты V.Mutta и E.Peltola, доктор Virta, часовщикStenlund. Есть акушерки и две аптеки V.Segerman и P.A.Helman. Но в основном тут живут рыбаки и плотники, каменщики печники, извозчики и пекари, портные и сапожники, кузнецы и железнодорожники, учителя и пограничники.

Аптечный киоск (1920-е гг.) на Аптечной дороге.        Карельский кооперативный магазин в Куоккале (1920).

Население, до войны кормившееся возле русских дачников, оказалось никому не нужным. Дачников, как таковых, уже не было, а русские, оставшиеся по эту сторону границы, едва существовали сами, за очень редким исключением. Избыток сельскохозяйственных продуктов в Финляндии и катастрофическая их нехватка в новой России дали толчок к контрабандному перемещению их через границу.

Магазин В.А.Весанто в Куоккале  (конец 1920-х гг.)

До середины апреля 1918г., когда граница между Россией и Финляндией была еще довольно условной, жители деревни Хаапала и других могли свободно перебираться на противоположный берег Сестры в любом месте, через нее вели наезженные дороги к ингерманландским деревушкам на левом берегу. В 1919г. после восстания в приграничных районах Карелии на советской территории, когда помощь восставшим была оказана с финской стороны, границу стали прикрывать надежнее, что стало неожиданностью для многих местных русских, поддерживавших связь с Петроградом.

Однако опыта у первых советских пограничников еще не было, и этим пользовались контрабандисты с обеих сторон. Да и отдельные вооруженные отряды финнов неоднократно посещали советскую часть Карелии далеко не с дружескими намерениями. Соблазнительный доходный контрабандистский промысел захватил тогда многих. Кроме товаров зимой 1919г. стали переправлять через границу и людей. Из голодной неустроенной России многие стремились выбраться любыми путями, а контрабандистам  это приносило неплохие доходы. Перебежчики платили до тысячи рублей.

В 1920-х годах в Финляндии был установлен сухой закон, после чего очень доходной стала контрабанда водки и спирта из России. Надо сказать, что финская таможенная полиция жестоко расправлялась с контрабандистами, любая попытка их сопротивления при задержании заканчивалась расстрелом. Тем не менее, количество контрабандистов не уменьшалось. Переправляли через границу и тайную почтовую пересылку, в том числе с разведывательной информацией, переводили через Сестру и настоящих заграничных шпионов и диверсантов. Даже в 1930-е годы этими путями из-за границы попадала запрещенная в СССР политическая литература. Бизнес есть бизнес, главное, были бы доходы, хоть и добытые со смертельным риском. Из справки начальника Управления пограничной и внутренней охраны Ленинградской области комбрига Ковалева за период с 1922 по 1936г.: «Задержано…контрабандистов 2519…боевых столкновений с вооруженными нарушителями 119 случаев…наши потери: убито 15, ранено 37. Потери противника: убито 149, ранено 83…Задержано контрабанды всего на 24 803 246 руб.».

Место прохода через границу беженцев, шпионов и контрабандистов возле деревень Тулокас и Старый Алакуль, вблизи Куоккала называли «Раяйокским окном». Оно даже вошло, некоторым образом, в историю органов безопасности ВЧК-ОГПУ. Связано это было с проведением так называемой операции «Трест», проводившейся в 1920-е годы советскими чекистами против подрывной деятельности заграницы. Не без помощи финской разведки через «окно» отправлялись в Россию группы диверсантов для совершения терактов. Так в 1927г. в Терийоках состоялось совещание в присутствии главы белоэмигрантского Русского общевоинского союза генерала А.П.Кутепова, который потребовал от боевиков в Финляндии активизировать террор против большевиков. Спустя несколько месяцев группой монархистов был совершен взрыв в Ленинграде, а его участники вернулись в Финляндию тем же «Раяйокским окном».

После победы белых финнов и окончательного закрытия границы с Россией 8 июня 1918г. отношения к русским в Финляндии резко изменилось. Считается, что только большевики способны менять топографические наименования на захваченных ими территориях. Однако, почин был положен еще независимым финским правительством. В 1918г. финны переименовали существовавший до них шесть веков шведский Выборг, к основанию которого они не имели никакого отношения, в финский Виипури. На карте 1662г. Большого атласа А.Буре и И.Блео в этом можно убедиться, найдя имя Wiborgh. В несостоятельности переименования видимо убедились и сами финны: название Виипури продержалось только до 1940г. Были выведены из употребления и местные русские названия селений Афанасово, Курносово.

Бывший капитан II ранга и финн по национальности Геральд Карлович Граф в книге «На службе Императорскому Дому России. Воспоминания» (СПб, 2004) рассказывал, что у истоков создания финского военно-морского флота стояли русские офицеры, финны по рождению. Первыми командующими флота независимой Финляндии были выпускники русского Морского корпуса капитан I ранга барон Индрениус, лейтенант Г.Я.Хеккерт, капитан I ранга Я.В. фон Бонсдорф, капитаны I ранга Г.К. фон Шульц. Так вот, «финское общественное мнение было враждебно настроено ко всем бывшим русским офицерам. Газеты  нападали на них и негодовали, что финская армия и флот не могут обойтись без помощи русских офицеров». Тот же Георгий Ялмарович Хеккерт (1886-1969) был отправлен в отставку «за недостаток шовинизма и за плохое знание финского языка», хотя на пост командующего его пригласил сам Маннергейм. Вынужден был уйти в отставку и Густав Константинович фон Шульц, глава комиссии по разработке программы развития финского флота. Зато еще один выпускник Морского корпуса, бывший лейтенант и Георгиевский кавалер Георгий Абелович Росс (1891-1926) добился звания капитана I ранга и поста командующего финского флота своей жестокостью по отношению к своим бывшим сослуживцам. Г.К.Граф писал: «17 апреля 1918г. произошла окончательная ликвидация остатков русского флота в Гельгингфорсе. С раннего утра все корабли…стал обходить лейтенант Росс (русского флота, георгиевский кавалер), сопровождаемый сильным нарядом финской белой гвардии с пулеметами, который требовал оставления судов экипажами не более чем в получасовой срок…В случае отказа он требовал передачи корабля в пятиминутный срок, угрожая применить оружие…».

В эти годы русские, карелы и люди других национальностей, как те, кто жил в Финляндии до революции 1917 года, так и эмигранты, подвергались изощренным унижениям, оскорблениям и притеснениям. Даже всемирно известный и знаменитый Илья Ефимович Репин не избежал унижений. Местная националистическая шпана регулярно била камнями окна в его доме и швыряла во двор дохлых кошек. Да разве только они? Несколько лет назад Национальный архив Финляндии открыл исследователям доступ к ранее секретным документам сыскной полиции. Среди них есть и документы, касающиеся надзора полиции за Ильёй Ефимовичем и его детьми Верой и Юрием, а также за внуком Дием, сыном Юрия. И прежде всего рапорты полицейских, сделанные на основе перлюстрации их писем, прослушивания телефона Репиных, доносы негласных агентов, среди которых преобладают «отчеты» некоего Аарона Столберга. Первое удостоверение личности – вид на жительство – и только на два года Илье Ефимовичу было выдано только в 1924г., а личная карточка на него заведена сыскной полицией Терийок в 1925г. (Бородина Т.П. «Надзор сыскной полиции Финляндии за И.Е.Репиным и его семьёй» в сб. материалов «Санкт-Петербург и страны Северной Европы», СПб, 2011, с.33-45).

Из воспоминаний В.В.Буракова, родившегося в 1924 году в Финляндии в семье эмигранта – морского офицера, участника Кронштадского восстания: «Когда я получил среднее образование в русском лицее в Выборге, отец спросил, хочу ли я продолжать обучение на русском языке или пойду в финскую или шведскую школу. Я выбрал шведскую школу, потому что знал, что в финской мне пришлось бы часто ходить с синяками – русских финны не любили. Шведов тоже не любили, но не так как нас, русских». Многие русские, не выдержав издевательств, возвращались обратно в Россию. Документы из советского консульства в Выборге, хранящиеся в российских архивах, свидетельствуют о массовом исходе русского населения из Финляндии в 20-30-х годах. Кроме них из Финляндии без оглядки бежали ингерманландцы и карелы, в том числе участники Карьясальской и Карельской авантюр. Только, зимой 1922 года с одного лесопильного завода «Вярро», в Россию перебралось 340 человек рабочих уставших от русофобского угара и свинской жизни.

Белый генерал А.И.Деникин, которого не заподозришь в большевизме, в своих «Очерках русской смуты» писал: «Ненависть финнов к русским большевикам перешло ко всему, что носило русское имя. Гонению подвергалось русское население, не испытавшее ничего подобного в дни финского коммунизма. Если финляндская пресса того времени отражало действительно народные настроения, то они дышали страстной, болезненной нетерпимостью ко всему что напоминало о России, даже к «проклятым луковицам» – так называли финляндцы купола православных храмов…». Следует сказать, что в первые десятилетия независимости Финляндии русские оказались здесь полностью бесправными. Эмигранты, если они не были гражданами Финляндии, запрещалось возглавлять любые, даже общественные организации, занимать ответственные посты в администрации и на промышленных предприятиях, заниматься крупным и средним бизнесом. Смешно, но неграждане не имели права создавать даже свои спортивные кружки, футбольные команды, в русских школах запрещали уроки гимнастики, поскольку там возможны построения и маршировки, а это почти «военная» подготовка, а так ведь не далеко и до восстания. На финской территории повсеместно закрывались русские школы, а тем, которые еще как-то существовали, никакой государственной помощи не оказывалось.

В первые годы многим школам финансово помогал «Земгор» (Объединенный комитет союзов земств и городов, созданный в 1915г. и упраздненный в России в январе 1918г., но продолжавший существовать за границей), находились богатые благотворители. В послереволюционные годы в Терийоки, по воспоминаниям его жителя П.Миролюбова, концерт в пользу Терийокского реального училища давала знаменитая балерина Анна Павлова, пианист и дирижер Александр Зилотти, русский писатель зарубежья Борис Зайцев, бывшие здесь проездом.  Хотя даже финны признавали, что в царское время русские школы строились не для «обрусения края», а только по особому ходатайству для русского населения и лиц других национальностей, желавших дать своим детям российское образование. При этом никто не покушался на финские школы. Теперь же русские школы пытались насильно финизировать либо закрыть вообще. Выпускные аттестаты этих школ в Финляндии не признавались, и выпускникам приходилось уезжать для продолжения образования за границу – в Париж, Прагу, Брюссель, Тарту и другие города и страны. Финское правительство требовало безукоризненного знания финского языка для сдачи государственных экзаменов и поступления в свои высшие учебные заведения. Как ныне это наблюдается в прибалтийских республиках бывшего Советского Союза. Только в поселке Терийоки, где русское население составляло до 60%, была закрыта 5 из 7 существовавших русских школ: женская гимназия, две начальные школы, два ремесленных училища. А ведь первая русская начальная школа здесь была открыта еще в 1880г. В поселке Келломяки построенное до революции кирпичное здание школы сразу же заняли под финские казармы. С 1918г. здесь был размещен полк, переведенный из Кексгольма. В 1920г. он был распущен, и вместо него сформировали 1-й Самокатный батальон, переименованный позднее в 1-й Егерский батальон. После того, как его передислоцировали в Терийоки, здание бывшей русской школы вплоть до начала «зимней» войны занимала особая Саперная рота. В Куоккале здание русской школы, несмотря на старания и просьбы Ильи Репина, бывшего тогда председателем школьного комитета, в 1923г. было разобрано и перевезено в Каннельярви для финского Уусикирского высшего народного училища. В поселке осталась только финская народная школа, стоявшая поблизости от железной дороги возле нынешней платформы на Петербург.

Надо сказать, что значительная часть русских дач и земельных владений, оказавшиеся после 1918г. без хозяев, перешли в собственность государства. Многие дачи были распроданы, разобраны и перевезены на новое место вглубь Финляндии. Они использовались под банковские конторы, общественные здания и школы. Перевозили не только дачи, но и здания вокзалов. Со станции Ваммелъйоки (Молодежное) вокзал, к примеру, был перевезен на станцию Пасила под Хельсинки и много лет использовался по назначению.

В 1924г. началось медленное возрождение дачно-курортной жизни побережья. К началу пляжного сезона на береговой территории от Оллила до Терийоки было установлено 500 будок-раздевалок, издавались проспекты-рекламы с призывами к отпускникам всей Финляндии приезжать отдыхать именно сюда. Только в Терийоки открылось пять благоустроенных пансионатов с полным содержанием отдыхающих: питанием, телефоном, бытовыми услугами, развлечениями и экскурсиями. На автомобиле можно было посетить и осмотреть мост через Рая-йоки (р.Сестру), усадьбу художника Репина, Линтульский монастырь, находившийся в местечке Линтула (ныне Огоньки), «Могилу любви» в Ваммельсуу и батареи форта Ино.

В 1934г. финский писатель Эрнст Адольф Лампен с некоторым юмором писал в газете по этому поводу: «У нас в Финляндии теперь так много курортов, что у нашего немногочисленного народа при всем желании не хватит курортников на все…Восхитительное песчаное побережье. Оно 30-70 км длиной, от Российской границы до бывших фортов Ино и далее. На этом пляже поместились бы все умеющие плавать финны…В глубине парков несчетное количество дач, вообще неизвестно кому принадлежащих и понемногу сгнивающих…».

Господин Люли Вайнио приглашал отдохнуть в своем пансионате «Вайниола» в Оллила. Дачи стоили очень дешевы, их можно было и арендовать, и купить, но наплыва  шведско-финских отдыхающих не наблюдалось. Это вынуждена признать и финская энциклопедия (1937г.):«До Освободительной войны в расчете на год 20-25 тыс. русских проводили лето в Куоккала и 50-60 тыс. в Терийоки. Тогда дачники были лучшим источником дохода местных жителей. Большая часть дач того времени (ок. 6500) перевезена в Финляндию, частью отремонтирована и разрушена на месте. Поток пребывающих из Финляндии…оценивается по всей общине в 6 тыс. чел. (1936)». Так что до «рая на берегу моря», как его пытались позднее представить финские журналисты и писатели, было далеко. «Рай» в этих местах для местных жителей закончился с получением независимости от России. А в 1920-30 годы мирового курорта на Финском побережье создать так и не удалось.

Дом отдыха «Земляничная поляна» (1930) и его столовая

Четыре аналогичных заведения появились и в Куоккале: «Костиайсен тяюсихойтола», «Летний дом женщин-шюцкоровцев», «Аида» госпожи Эльцы (или Маюри?) Саари и «Мансиккаоя» – дом отдыха акушерок Выборгской губернии. Позднее здесь появились пансионат «Пограничный берег» и дом отдыха «Земляничная поляна» или «Земляничный».

Теперь уже трудно определить, где находились эти заведения для отдыха. Месторасположение одного из них можно предположить по сохранившейся фотографии, на которой подсказывающая надпись. На фото показан берег залива в районе Дома отдыха «Земляничная поляна». Судя по камню в заливе – сейчас на месте этого Дома отдыха располагается здание санатория «Репино».

Берег залива в районе Дома отдыха «Земляничный»

Куоккала. Вилла «Тенхола» (1920-е годы)                                       Вилла «Аида» (1920-е годы)

На побережье у дороги на Келломяки, там, где Приморское шоссе близко выходит к берегу залива, в 1930-х годах прошлого столетия стояла неприметная, но довольно известная в те времена «Вилла Голике» («Golicke»). Когда-то дача принадлежала видному предпринимателю из Петербурга Роберту фон Голике. Он с 1890 г. владел одной из крупнейших петербургских типографий. В 1903 г. в дело вошел А.И.Вильборг со своей художественной фотографией и цинкографией. Созданное при этом АО «Товарищество Р.Голике и А.Вильборг» специализировалось на выпуске высокохудожественных изданий. Оно стало одним из лучших полиграфических предприятий России и, как и фирма Фаберже, удостоилось звания «поставщика двора его императорского величества». После революции типография была национализирована, получив название 15-й Государственной типографии, а в 1922 г. – типографии им. Ивана Фёдорова.

После смерти Роберта фон Голике его жена предоставила виллу в пользование своему внуку Свену Грёнваллу и своей внучке Инне Берсен-Коллиандер (Behrsen-Colliander). Инна была художницей, а её муж Тито Коллиандер писателем. Фритьоф Тито Коллиандер (1904-89) – малоизвестный у нас финский шведоязычный писатель. Отец Тито служил в русской армии. Родился писатель в Петербурге, по образованию – учитель рисования, по вероисповеданию православный, довольно религиозный человек. До войны Тито с женой много времени проводили в Эстонии, недалеко от православного монастыря. Там Тито и стал православным, более того он был активным проводником православных идей в финской литературе. Тито работал в Хельсинки учителем рисования и Закона Божьего (1950-69). В 1968 г. он даже был удостоен звания почётный доктор теологии. Написал почти 40 произведений, половина из которых была опубликована на шведском языке, треть – на финском. Одно из них, посвященное жизни знаменитого русского художника – «Илья Репин» (1942) – даже на 4-х языках. В его собственной автобиографической серии, состоящей из семи частей, много место уделено Петербургу. Отрывок из книги «Петербургское детство» был опубликован по-русски в сборнике «Невский архив II» (М., СПб, 1995). А самым главным его произведением считается «Korstäget» («Крестовый поход»).

Его жена Инна Коллиандер (1905-85) – художница, родилась в 1905 г. в Петербурге. Училась в русской школе в Царском Селе (1918-20), потом в художественных училищах в Петербурге и Финляндии. Инна, как и её муж, была представителем православной культуры в Финляндии. Она была известным графиком, в её работах часто присутствовали элементы иконописи.

Брат Тито – Рюрик во время Гражданской войны в России был юнкером в белых частях Каледина, позднее у Юденича. Погиб в 1919г. в возрасте 21 года.

В Куоккале в распоряжении супругов был прибрежный участок с тремя усадьбами, из которых одна была вполне пригодна для жилья, другая нуждалась в ремонте и едва ли годилась для проживания, а третья была полностью непригодна. Довольно подробное описание участка и жизни на нём молодых супругов зимой примерно 1931-32 гг. опубликовал Тито Коллиандер в 1969 г. в произведении «Vaka», разделы которого были посвящены описание участка, дачи и жизни на ней.

В последующие годы, когда оживилась курортная жизнь, супруги Коллиандер принимали на «Вилле Голике» шведоязычных литераторов и художников из Финляндии и Швеции. «Это была обитель романтики прошлого», – писал позднее Йоханнес Эдфельдт. А Куоккала и соседние поселки стали, по словам Гуннара Экелёфа, «прибежищем опустившихся людей – эмигрантов и художников». Повсюду стояли заброшенные дачи, виднелись разбитые окна, обрушившиеся лестницы и балконы, поросшие молодыми соснами и елями пустые фундаменты. Только для отдыхающих здесь романтиков это было экзотикой.

«Виллы Голике»  (первоначальный вид и фото 2005г.)

На этой вилле было написано немало стихов и новелл, там зарождались замыслы и планы будущих произведений. В некоторых отразилась жизнь «Виллы Голике» и Куоккала того времени. Там летом гостили Эва Вихман и Ральф Парланд, его братья Генри и Оскар Парланды, Эльмер Диктониус (Elmer Diktoniuksen), Рагна Льюнгделль, Эрик Линдегрен, Гунар Бьерлинг, Юханнес Эдфельдт, Раббе Энкель, Гуннар Экелёф и Яльмар Гулльберг. Улоф Энкелль и Гуннар Бьёрлинг проводили там более или менее длительное время. Из финнов здесь бывала Туули Рейонен. В районе полустанка Канерва некоторое время жил еще один писатель-романтик Илмари Кианто, друживший с сыном И.Репина Юрием. Все эти имена мало что говорят русскому читателю. Наиболее известны из них у нас – Эльмер Диктониус, Гуннар Бьёрлинг, Ральф Парланд и Улоф Энкелль.

Примечательно, что некоторые из них родились в России, и русская культура их притягивала, хотя почти все они относили себя к модным тогда еще модернистам. Они регулярно ходили смотреть на картины Репина в «Пенаты», восторгались православными монастырями, обсуждали работы русских эмигрантов.

Литературоведы полагают, что на развитие шведскоязычной литературы в Финляндии оказали большое влияние многие из гостей «Виллы Голике». Особенно это относится к братьям Генри, Оскару и Ральфу Парландам, перебравшихся в Финляндию из Петербурга. Там их считали скорее русскими эмигрантами, чем финляндскими шведами. Мать Парландов была из рода балтийских немцев Сесеманн. Её брат – известный философ Василий Сесеманн. В семье царила атмосфера, в которой перемешивались балтийская, английская, финская и русская культуры. В семье восторгались Андреем Белым и Игорем Северяниным, западным модернизмом, русскими футуристами. Дома говорили вперемешку по-немецки, по-русски и по-шведски. Недаром в молодости Оскар Парланд даже представлялся так: «Я – родившийся в России англичанин, для которого родным является немецкий язык, который ходил в шведскую школу и который является гражданином Финляндии».

Генри Парланд родился в Выборге в 1908г. (умер в Каунасе в 1930г.) был известным представителем шведскоязычной поэзии, выпустившим всего один сборник стихов «Достижение идеала (1929г.). Он познакомил Запад с Маяковским, Есениным, Вахтанговым. Печатал и свои стихи на русском языке в эмигрантских газетах. Самый младший из братьев, Ральф (родился в Выборге в 1914г.) переехал в Швецию в 1948г. и принял шведское подданство. Автор сборника «Незавершенный человек» (1946). Оскар (1912, Киев – 1999, Кауниайнене) был врачем-психиатором, но увлекался и литературой. Его главное произведение – автобиографическое «Год быка» (1962). Воспоминания о восточном Карельском перешейке, о Петербурге, о событиях финской Гражданской войны 1918г.

Вечная нехватка денег одолевала обитателей виллы. Вместе ожидали гонорара. Каждое посещение почты вызывало напряженное ожидание. Когда деньги, наконец, приходили, надо было, прежде всего, оплатить счета в магазинах – Фёдоровым, Пимия, Алексеевым, Кирунцевым, рыботорговцу Пайю. Выкупалась из заклада пишущая машинка, а остальное оставлялось в казино Куоккала.

Казино в Куоккале (1920-е гг.)                                     Банкетный зал в казино (1930)

Здание «Виллы Голике» сохранилось до сих пор, хотя и в перестроенном виде. На рубеже веков участком и строениями на нём владел петербургский спортклуб «Кировец». Три года академия художеств Финляндии арендовала это строение для летней студенческой практики.

Следует сказать, что и некоторые другие писатели имели в Куоккале в то время свои дома. На старом плане поселка 1930-х годов отмечен дом писателя Пека Хэкли (Pekka Hakli), полицейского и писателя Пулла (J.Pulla), романистки  Хилми Хагерт (Hilmi Hagert), писавшей под именем Isa Hilmi.

Из многочисленных дореволюционных русских дачников и постоянных жителей Куоккалы в 1930-е годы здесь остались жить совсем немногие. Кроме знаменитого И.Репина, здесь застрял музыкант Сергей Сергеевич Лаппо-Данилевский, живший на Аптекарской дороге и имевший хорошую библиотеку, которой часто пользовался великий художник. Сам С.С.Лаппо-Данилевский, в прошлом гвардейский офицер, малоизвестный композитор. В своё время был популярен романс на стихи Генриха Гейне «Краса моя, рыбачка…», сочинённый С. Лаппо-Данилевского в 1900-е годы. Живя в Куоккале, он преподавал математику в Терийокском реальном училище.

Упоминание о С.С.Лаппо-Данилевском можно найти в русском «Журнале Содружества», выходившем в Выборге в 1933–38 гг. в заметке «Скромное торжество в Куоккала»: «10 мая 1934г. исполнилось 5 лет деятельности Г.П.Башмакова в должности церковного старосты местного храма. Это событие было тепло и сердечно отмечено немногочисленной русской колонией. От имени прихожан был поднесен юбиляру адрес работы И.В.Репина (Иван Васильевич – племянник И.Е.Репина) и А.Я.Башмакова и икона Преображения Господня кисти Юрия Репина. О. Артемий Плюсков приветствовал юбиляра прочувствованным словом. Вечером состоялась дружеская “чашка чая” под председательством Е.А.Репиной (Елисавета Александровна – племянница И.Е.Репина). За чаем состоялся импровизированный концерт, в котором приняли участие г-жи О.А.Башмакова, О.Я.Башмакова, Н.А.Филимоновский, г-н Петров и местный любительский церковный хор, исполнивший среди прочих номеров под управлением А.Е.Кузнецова специально написанную к этому дню композитором С.С.Лаппо-Данилевским кантату-славу. Виновник торжества обратился к присутствовавшим с речью, в которой указал на объединяющее значение храма для русских людей на чужбине».

Значительно большей известностью пользовался старший брат Сергея Сергеевича – Александр Сергеевич Лаппо-Данилевский (1863-1919), историк, академик Петербургской Академии наук (1899). В своё время определенной известностью пользовалось и имя писательницы Надежды Александровны Лаппо-Данилевской (1874-1951), жены Сергея Сергеевича. Иногда она печаталась под псевдонимами Н.Кредо, Н.А.Кредо. Родилась в Киеве в военной семье (девичья фамилия Люткевич). Образование получила в Елисаветинском институте в Петербурге. В 1898г. вышла замуж за гвардейского офицера С.С.Лаппо-Данилевского В молодости Лаппо-Данилевская подолгу жила в Италии, где училась пению, ее дебют в качестве оперной певицы состоялся на сцене «La Skala» в Милане в начале 1900-х. К началу 1910-х Лаппо-Данилевская осознала, что ее подлинное призвание – писательское творчество. Первой публикацией стало стихотворение «Когда вечерний мрак спадет…» (1911). В 1911 под псевдонимом Н.А.Кредо появился первый роман Лаппо-Данилевская «В тумане жизни» (в 1911-17 роман издавался с указанием подлинной фамилии автора). Затем были романы «Жена министра» (1912), «Княжна Мара» (1914), «Русский барин» (1914), «Мишура» (1916), «Долг жизни» (1917).

Потом была эмиграция. Неудачная попытка бегства в Финляндию. В декабре 1920г. Лаппо-Данилевской оказалась с детьми в Прибалтике, где она жила некоторое время и откуда неоднократно наведывалась в Варшаву и Берлин. Посещение Рима в 1923 году и состоявшаяся аудиенция у папы Пия XI стали особенно значительными в жизни писательницы – вскоре она переходит в католичество (Париж, 1924). С середины 1920-х писательница жила во Франции; в последние годы своей жизни она была прихожанкой Свято-Троицкой русской католической церкви в Париже. Не имея особых средств, Надежда Александровна, тем не менее, занималась благотворительностью. Она собирала пожертвования для нуждающихся. Лишая себя самого необходимого, она помогала не только соотечественникам, но и всем, кто страдал и нуждался в участии.

Её фельетонам и очеркам, печатавшимся в эмигрантских газетах. В Риге и Берлине вышли романы – «Екатерина Никитишна» (1922) «Миллионы Бурлаковых» (1929), «Пустоцветы» (1928). В Париже «К счастью» (1923) и «Поруганный» (1926), «В усадьбе» (1928), сборник рассказов и пьес «Кровавый рубин» (1925). В 1930г. Русский интимный театр Д.Н.Кировой поставил ее пьесу «Истеричка». В Шанхае опубликован роман «На Волге» (1937). Неопубликованные мемуары Лаппо-Данилевской на французском языке хранятся в архиве издательства «Жизнь с Богом» (Брюссель), а вот дневник, который она вела всю жизнь, не найден.

В целом творчество Лаппо-Данилевской составило одну из ярких страниц в истории беллетристики 1910-20-х. Её произведения пользовались особенно большим успехом у женской аудитории, они часто становились бестселлерами на книжном рынке. Согласно учету выдаваемой литературы в Тургеневской библиотеке в Париже, в 1930-е Лаппо-Данилевская входила в число 15 наиболее читаемых авторов.

На шоссе Випури-Райяоки в Куоккале по-прежнему значились дома купцов и торговцев Алексеева и Фёдорова, дачевладелицы Жиловой. На перекрестке дороги в Келломяки (теперь Курортная улица) и в Хаапалу (ныне Большой проспект) жил купец и торговец Кирьяничев. За железной дорогой, в начале Rauhankatu (ныне Тихая улица) проживал торговец лесом и топливом Соколов. В центре поселка почти на месте сгоревшего магазина «Меркурий» стоял одноэтажный магазинчик Громова. Рядом с ним соседствовал такой же скромный магазин куоккальского кооперативного общества. На Savolaisentie (Станционная, Вокзальная улица) по-прежнему находился отель Иванова, рядом располагался сад и огород Теплова, а по другую сторону от отеля жил сапожник Пучков. На побережье залива почти на границе территории Куоккалы и Келломяк стояла дача бывшей фрейлины последней императрицы Анны Вырубовой, сохранившейся до наших дней. Вот, пожалуй, и все русские адреса на плане поселка Куоккала 1930-х годов.

Самым знаменитым и уважаемым русским в Куоккале оставался Илья Репин. О Репине и его близких много лет спустя вспоминали их финские соседи: «Личность Репина была настолько сильной, что и после своей смерти он влиял на жизнь этих мест. Его картины, от первоначального собрания которых остались только крохи, летние гости прилежно ходили смотреть». Сын и дочь продолжали жить после смерти отца в «Пенатах», вплоть до 1939г. Уже тогда приезжавшие дачники и экскурсанты просили Веру показать мастерскую и картины Репина.

Общественная жизнь немногочисленного русского населения в Куоккале сосредотачивалась в основном вокруг местной церкви. Весьма редко проходили культурные мероприятия. Об одном из них «День Русской Культуры в Куоккала» сообщала финская пресса в 1935г.: «29 июня с.г. в Куоккала, в театре Общества финской молодежи русские люди, проживающие в Оллила, Куоккала и Келломяки, справляли свой русский праздник – День Русской Культуры. Впервые этот праздник был устроен для широкой публики в театре. В устройстве этого праздника приняла участие группа лиц, проживающих в Оллила, Куоккала и Драмкружок молодежи во главе с М.А.Бьеркелунд из Келломяки. На мольбертах около сцены большие портреты А.С.Пушкина и  И.Е.Репина в дубовых венках с национальными лентами. Программа началась гимном «Коль славен», исполненным местным любительским хором куоккальской церкви. С.Ц.Добровольский, прибывший из Выборга, вступительным словом прекрасно охарактеризовал значение Дня Русской Культуры… Чистый сбор от продажи билетов и программ выразился в сумме 516 м. 40 п., которые были переданы генералу В.Альфтан на нужды русских военных инвалидов в Финляндии».

Как могли, скрашивали свой досуг и местные финны. Дань уважения отдавали футболу даже женщины, имея даже свою команду. О других культурных или спортивных мероприятиях в Куоккале в те годы имеются очень скупые упоминания. Так житель Перкъярви (Кирилловское) Вяйнё Вестеринен в своем коротком рассказе-воспоминании о музыкальной жизни в Выборгском округе писал, что в 1930-е годы проводились ежегодные конкурсы самодеятельных оркестров. Среди них он отметил и оркестр из Куоккала, который в 1934г. занял второе место в своем классе оркестров, исполнив «Марш участников «дубинной» войны» композитора Т.Куула и «Летнюю ночь» композитора А.Ярнфельта.

Футбольные команды женщин и стариков в Куоккале (1934)

Особой курортной идиллии в этих местах все же не сложилось. Здесь была погранзона с пограничной и таможенной полицией, действовала сыскная полиция. В Терийоки находился штаб погранохраны Карельского перешейка, и размещались подразделения 1-го егерского батальона и офицерский батальонный клуб. В поселке Келломяки также стояли финские воинские части. Велосипедный батальон ежедневно объезжал Терийокское шоссе. Несколько пограничников (A.Saarni, S.Rautanen, J.Tapana) проживало в Куоккале.

Как и в других местах Финляндии в поселке имелись общества «суоелускунта» (Suojeluskunta) больше известное, как «Шюцкор» и женское «лотта» – патриотические вспомогательные полувоенные организации. Тем не менее, члены обеих обществ носили военную форму, проводили парады и смотры, а отряд «суоелускунта» был к тому же вооружен.

Смотр отряда «шюцкора» Куоккалы у Дома молодежного общества и группа местных шюцкоровцев

Встреча поезда на вокзале Куоккалы в 1903г. и в 1930-е годы

2.6. «Зимняя» война

Едва ли не с первых дней независимости Финляндия начала укреплять свою границу с Россией на Карельском перешейке. Объяснялось это тем, что, мол, большевики непременно попытаются взять реванш за поражение красных в Финляндии. Для этих целей К.Г.Маннергейм приказом от 7 мая 1918г. откомандировал двух своих представителей – офицеров шведского Генерального штаба подполковника А.Раппе и майора К. фон Гейне, находившихся на службе в финской армии. Им было поручено составить предварительный план по строительству оборонительных сооружений на Карельском перешейке. План А.Раппе, созданный уже к 1 июня 1918 года, основывался на возведении двух оборонительных позиций вдоль финско-русской границы. При этом, «строительство укреплений должно было осуществляться с учетом необходимости создания удобных исходных позиций для возможного наступления в сторону Петрограда» (Е.А.Балашов, «Линия Маннергейма», СПб, 2009, с.7). Это яркий пример того, кто и на кого собирался нападать первым. Особенно, если учесть трудное и довольно шаткое внутреннее положение Советской Республики в тот период. План этот остался невыполненным в связи с уходом К.Г.Маннергейма в отставку.

Но дело А.Раппе не умерло. Новый план оборонительных сооружений составил полковник немецкой армии барон Отто фон Бранденштайн. Это и понятно, поскольку немцы доминировали тогда в финской армии, а начальником её Генштаба был немецкий полковник Эрих фон Редерн. Фортификационные работы начались в ноябре 1918г. В дальнейшем проект линий обороны постоянно изменялся и дополнялся. С сентября 1919г. работы были активизировались с приходом на должность начальника Генштаба генерал-майора О.К.Энкеля. Так линия систем укреплений получила его имя. План фортификаций на Карельском перешейке доработал майор французской армии Ж.Ж.Грос-Каусси.

Система укреплений линии Энкеля на 1924 год

К 1924г. на перешейке вдоль Вуоксинской водной системы и южнее Выборга на главной оборонительной полосе было возведено 18 узлов обороны различной степени мощности и 10 узлов – на тыловой оборонительной полосе. Было построено 168 бетонированных и железобетонных сооружений, из которых 114 являлись пулеметными, 6 – орудийными казематами, один – орудийно-пулеметным казематом. Бельгийский генерал Баду отмечал: «Нигде в мире природные условия не были так благоприятны для постройки укрепленных линий, как в Карелии».

Очередной период строительства состоял из трех этапов: 1932-34 гг., 1936-38 гг. и 1938-39 гг., во время которых количество оборонительных сооружений значительно увеличилось. Узлы обороны принято делить на постройки первого поколения (1929-37) и второго – (1938-39). Среди сооружений последнего поколения выделялись так называемые доты-«миллионники», затраты на их возведение исчислялись зачастую миллионами тогдашних финских марок. В целом сложилась глубокоэшелонированная система долговременной обороны на Карельском перешейке. На конец 1939г. она состояла из 215 долговременных сооружений и еще 24 находились в разной стадии строительства. Сюда вошли и укрепузлы «линии Энкеля». Советские источники именуют всю эту систему «линией Маннергейма», а в финской же историографии под термином «линия Маннергейма» понимается только главная фронтовая позиция на Карельском перешейке времен советско-финляндской войны 1939-40 гг.

Схема расположения укрепузлов к концу 1939 года

Маннергейм в своих поздних воспоминаниях отзывался об этой линии своего имени весьма скромно: «…оборонительная линия, конечно, была, но ее образовывали только редкие долговременные пулеметные гнезда да два десятка построенных по моему предложению новых дотов, между которыми были проложены траншеи…». Однако старый маршал видно запамятовал, что под его фактическим руководством, как председателя Совета обороны Финляндии, было возведено 221 бетонное сооружение, из них 165 долговременных укрепленных точек (ДОТов) и 1410 дерево-земельных сооружений, в том числе 606 (ДЗОТов). По другим сведениям здесь имелось 922 пулеметных сооружения и 235 железобетонных артиллерийских сооружений. Полевые укрепления состояли из 440 км окопов и ходов сообщений, 136 км противотанковых рвов, эскарпов и надолбов и 331 км проволочных заграждений в 3-5 рядов кольев. Нам глубоко безразлично как правильней именовать: «линия Маннергейма» или «система долговременной обороны Финляндии на Карельском перешейке». Важно то единственное и главное: такая мощная оборонительная система была, как бы ее не называли разные «ангажированные» исследователи.

Финский ДОТ в наше время                            Развалины финских укреплений  вскоре после штурма

Бетонные надолбы на финской линии обороны                             Взорванный финский ДОТ «Миллионер»

По советским источникам система обороны выглядела еще более внушительнее. «Советские войска на Карельском перешейке в жестоких боях с врагом захватили 356 железобетонных сооружений и 2 425 дерево-земляных огневых точек, вооруженных 2 204 пулеметами и 273 артиллерийскими орудиями» – писал в книге «Бои на Карельском Перешейке» (1941) Герой Советского Союза, генерал-майор инженерных войск А.Хренов. Возможно, приводимые им цифры и были несколько завышены с политической точки зрения, но ненамного. На совещании при ЦК ВКП(б) начальствующего состава по сбору опыта боевых действий против Финляндии, состоявшегося 14-17 апреля 1940г., начальник Главного разведывательного управления РККА комдив Проскуров И.И. отметил, что на 1.10.1939г. разведкой было установлено расположение 210 железобетонных огневых точек финнов, нанесенных на боевые схемы, что оказалось далеко не полным перечнем.  На всех трех основных полосах обороны имелось свыше 2 тысяч ДОТов и ДЗОТов, из них около 280 железобетонных пулеметно-артиллерийских огневых точек. Причем хорошо замаскированные железобетонные, сталебетонные и гранитно-деревоземельные сооружения были устроены нешаблонно, а применительно к условиям местности и поставленной им боевой задаче.

Финская система долговременной обороны на Карельском перешейке

К началу 30-х годов Финляндия на почве русофобии приступила к поиску союзников, готовых вместе с ней вести антирусскую политику в отношении теперь уже СССР. Одним из таких союзников оказалась Эстония, где, как и в Финляндии, русофобия была возведена в ранг государственной политики. Эта политика широко используется и в нынешней «независимой» Эстонии и это подтверждают многие примеры. В 1930-е годы между Финляндией и Эстонией развернулось активное сотрудничество, направленное против мифической советской угрозы. Русофобы проложили по дну Балтийского моря прямую линию связи, по которой стращали друг друга небылицами о готовящемся «нападении» СССР и строили планы по его отражению. А в середине 30-х годов началось сближение белой Финляндии с гитлеровской Германией. Президент Свинхувуд выражал его так: «Любой враг России должен быть всегда другом Финляндии. По своему существу финский народ является другом Германии».

В 1934 году (за пять лет до советской «агрессии»!) были установлены германо-финские военные связи, направленные против СССР. Согласно тайным соглашениям Финляндия должна была «гарантировать Третьему рейху право в случае войны разместить свои войска на финской территории, а со стороны гитлеровского руководства давалось обещание своему союзнику получить Советскую Карелию».Германо-финские связи вызвали в Финляндии очередную бурю воинствующей русофобии, которая в итоге вылились в ряд вооруженных провокаций в Карелии и Заполярье.

В декабре 1935г. финский Сейм принял декрет о постоянном нейтралитете. После подписания  в 1932г. договора о взаимопомощи с Советским Союзом начали улучшаться политические отношения, наладились торгово-экономические. Однако финские вооруженные провокации вынуждали СССР укреплять безопасность своих границ. Одной из главных задач являлась территориальная, сводившаяся к переносу государственной границы от Ленинграда на 70 км в район Койвисто (Приморска). В качестве компенсации финнам предлагалась вдвое большая территория в Карелии (за 2761 кв. км финской территории 5529 кв. км – советской). «Мы не можем передвинуть Ленинград, поэтому должна быть передвинута граница», – отмечал И.В.Сталин. Даже маршал К.Г.Маннергейм был согласен с доводами советской стороны и предлагал уступить в этом вопросе, отодвинув границу за форт Ино, западнее Терийок. Но финское правительство не только не желало прислушиваться к предложениям, но и провело ряд военных мероприятий.

В 1930-х годах участились случаи провокационных обстрелов советских пограничников с финской территории, нарушений границы финскими самолетами. В 1935г. было 12 обстрелов с финской стороны, в 1936г. – 17, при этом был убит отделенный командир Спирин В.И. Для укрепления безопасности советской стороны границы с 1936г. в разные места перешейка стали передислоцироваться воинские части из других военных округов.

После аншлюса Австрии в марте 1938 года по приглашению нацистов в Германии побывал командующий финской армией генерал Хуго Эстерман. Финского генерала принимали крайне доброжелательно и торжественно. Организация визита имела явно показной характер с соблюдением всех официальных атрибутов. Немецкая и финская пресса подробно освещала ход визита, особенно прием генерала самим А.Гитлером. Поскольку подобной чести фюрер не удостаивал еще ни одного государственного правителя Финляндии. И это не могло не настораживать Москву. В апреле по её инициативе начались строго секретные переговоры с Финляндией, целью которых было выяснение её позиции в случае начала мировой войны. И правители Финляндии недвусмысленно ответили на этот вопрос. В день открытия переговоров 14 апреля 1938г. в Хельсинки торжественно отметили 20-летие со дня высадки немецких войск в Финляндии, пришедших на помощь белому движению. Из Германии на праздник прибыло представительная делегация из 40 известных генералов и офицеров, которые вместе с финскими властями возложили венки и цветы к памятнику «погибшим немецким героям». Президент Финляндии К.Каллио дал в честь немецких гостей торжественный обед, а газеты выражали благодарность всех финнов за «помощь Германии и братство по оружию в 1918г.». Хотя переговоры продолжались почти до конца года, реальных результатов они не дали. Они возобновлялись в марте 1939г., но с тем же успехом.

Летом 1939г. в Финляндию прибыл начальник Генерального штаба германской армии Ф.Гальдер в сопровождении группы офицеров, которые посетили с инспекционными целями приграничные районы. Вскоре в Финляндии побывала и группа офицеров немецкой разведки (Абвера) во главе с адмиралом Ф.В.Канарисом. В августе 1939г. на Карельском перешейке состоялись крупнейшие в истории Финляндии военные маневры с участием 20 тысяч человек, на котором отрабатывались операции по отражению советского наступления на «линию Маннергейма». На маневры были приглашены все аккредитованные в Финляндии военные атташе, кроме советского. Присутствовал здесь и министр обороны Швеции.

Демонстративные военные приготовления Финляндии не могли понравиться советской стороне. Да и любая другая страна, на месте Советского Союза вероятно приняла бы ответные меры. Советская сторона с 1928г. также начала строительство оборонительной полосы – Карельского укрепрайона (КаУР) от Финского залива до Ладожского озера, отдельные железобетонные огневые точки которой стояли вдоль левого берега Сестры. Всего на КаУРе к 1939г. имелось 20 артиллерийских ДОТов и 100 пулеметных. Почти все они перед началом Отечественной войны оказались недовооруженными и недоукомплектованными. Для примера – фото советского артиллерийского полукапонира, который был занят финскими войсками в сентябре 1941 года. Хорошо видно, что вооружение в этом ДОТе отсутствует, само укрепление явно не за один год прилично заросло кустарником, что свидетельствует о его давнейшей небоеспособности. Более того, в проемы амбразур вставлены оконные блоки со стеклами. Скорее всего, ДОТ использовался для хозяйственных нужд или в качестве казармы. Другой советский артиллерийский полукапонир был занят финскими войсками в районе железнодорожной станции Расули (ныне Орехово). Из финских источников известно, что отделка полукапонира завершена не была, он не был готов к выполнению боевых задач. (Иллюстрация из книги Олави Антола «Дорогами побед 1941-го»).

Захваченный в 1941г. финнами советский ДОТ и артиллерийский полукапонир

С советской пограничной стороны не было ни противотанковых надолбов, ни мощных проволочных заграждений, ни сотен километров траншей и окопов. Глубина обороны была значительно меньше, чем у финских оборонительных линий. У финнов глубина обороны «линии Маннергейма» достигала 95 км, а граница проходила от Ленинграда в 40 км, так что в любом случае глубина советской оборонительной системы больше быть просто не могла. Это сведения для тех нынешних «объективных» авторов, кто и сегодня повторяет, что КаУР по своей мощи и глубине обороны превосходил сооружения «линии Маннергейма».

Два взорванных после войны советских ДОТа можно еще видеть в окрестностях поселка Ленинское. Один стоял «в районе Луутахянтя» на возвышенности за рекой неподалеку от дороги, ведущей мимо Мертвого озера к бывшим деревушкам Аккаси и Алакюля (Старый Алакуль). Поскольку данный ДОТ (артиллерийский полукапонир) располагался напротив поселка Хаапала, в частях финской армии он зачастую именовался как «бункер в Хаапале». В одной из книг по военной истории встречается упоминание о нём: «У Раяйоки на вершине склона на противоположном берегу находился мощный бункер, построенный русскими». Второй советский ДОТ находился также на возвышенном берегу р.Сестры напротив финской деревни Пуллинен, территория которой ныне входит в поселок Ленинское.

Советский ДОТ в районе Аккаси (1940-е годы) и его взорванные остатки (2008)

Интересно, что финское командование неоднократно проводила учения по штурму  советских ДОТов. Так в июле 1942 года учебный захват «бункера в Хаапале» провел взвод из состава 1-ой роты 6-го пехотного полка. Еще одно учение продолжалось в течение нескольких дней в сентябре 1943 года. Целью его была отработка взаимодействия стрелковых войск, пулеметов и минометов во время атаки «укрепленных позиций противника». А 21 сентября, за день до окончания учений, в середине атаки на холм с советским ДОТом произошел несчастный случай – три мины, выпущенные из 81-мм миномета, взорвались слишком близко от финских бойцов. Нескольких человек ранило, один из которых умер той же ночью в полевом госпитале. На следующий день после этого инцидента были устроены показательные учения, для наблюдения за ходом которых прибыли командир группы «Карельский перешеек» генерал-лейтенант Х.Эквист, командир 18-ой дивизии генерал-майор А.О.Пайари, а также офицеры из штаба 18-ой дивизии.

Остатки финского ДОТа с многорядными линиями противотанковых железобетонных надолб сохранились возле бывшей деревни Сийранмяки, северо-восточнее нынешнего Первомайского. Размеры русских и финских дотов, при желании, можно сравнить еще и сегодня.

Остатки финского дота и памятник участникам боев возле бывшей деревни Сийранмяки (2009)

Летом 2004г. финские ветеранские организации установили неподалеку от этого ДОТа гранитный знак на двух языках «Слава героям. 1944» в память о здешних ожесточенных боях 1944 года.

Еще задолго до начала военного конфликта Финская газета «Раннан Саномат» (12.9.1939) в статье «Резервисты – к оружию» писала: «Для укрепления неколебимости нашего суверенитета у нас сочтено полезным увеличить численность находящихся на службе военнообязанных. В этих же целях, а также заботясь о нашей обороноспособности, теперь также дополнительно усилены наземные и воздушные воинские части мирного времени посредством призыва прошедших действительную службу обратно в воинские части. Кроме того, из прибрежных местностей призваны резервисты на внеочередные сборы».

В конце октября 1939г. финский и эстонские ВМФ поставил морские мины в Финском заливе и в зоне Аланских островов. Правительство Финляндии объявила свои территориальные воды опасными для мореплавания. На схеме финского историка показаны минные поля и заграждения, завесы подводных лодок, сектора артобстрела, показывающие, что выход из Финского залива для советских кораблей был наглухо закрыт. Только после поражения Финляндии Балтийский флот получил выход в открытое море.

Ухудшение отношений с СССР вело к трагической военной развязке. Это понимало и финское правительство, которое еще задолго начало готовиться к войне с Советами. Так по плану эвакуации общины Терийоки (1931г.) планировалось вывезти вглубь Финляндии 8286 человек, в том числе из Куоккалы 1350, из Оллилы – 1100, из Келломяк – 800, из Хаапалы – 320. С переселенцами должно было быть вывезено и их имущество. Так из Куоккалы планировалось забрать 41 лошадь, 98 голов крупного рогатого скота и 15 лодок.

В начале октября 1939г., почти за два месяца до начала боевых действий, гражданскому населению приграничных районов было предложило уходить вглубь страны. Начатая добровольная эвакуация мирного населения видимо шла довольно медленно, поэтому было дано указание о принудительной эвакуации. Как следует из эвакуационных документов Выборгского губернского управления 1939 г.: «7.10.1939 Канцелярия Выборгского губернского управления разослала бланки на проездные билеты для добровольного перемещения населения для распределения ленсману Терийокского округа следующим образом: ст. Оллила 200 чел., ст. Куоккала 360 чел., ст. Келломяки 250, ст. Терийоки 1800, ст. Тюрисевя – 350 человек». Всего на 2960 человек. Оповещения о начале эвакуации вывешивались на самых людных местах. «В селении Куоккала, южнее железной дороги констебль Аугуст Порвали крепит оповещения в следующие места: к посту полиции, магазину Пимия, аптеке, дому Костиайнена, дому Каннуса, магазину Никканена, у дороги на Оллила: к дому Пугни, дому Рипатти, дому Коукку и дому Колари. В Куоккала севернее железной дороги и частях селений Луутахянтя и Тулокас ст. констебль К.Вестерлунд крепит оповещения следующим образом: на ст.Куоккала, к воротам Сахантие, вблизи дома Хакули, к переезду Лянтинена, на углу Похъёланкату, в селении Луутахянтя вблизи домов Куппинена, Антиайнена, в селении Тулокас вблизи домов Лифляндера, Саволайнена».

С 10 октября стали уезжать и жители Куоккала, Хаапала, других деревень и поселков. По результатам оповещения из Куоккалы в поезде для беженцев с пунктом назначения Хейнола 10 октября было отправлено 166 человек, из Оллила – 180,  из Келломяк – 137 чел. До конца октября из Куоккалы эвакуировалось еще 50 человек. Фактически, добровольно выехало из Куоккалы всего 216 человек, хотя план эвакуации предполагал вывезти 1350 человек.

Тогда началась принудительная эвакуация. Многие местные жители не хотели покидать родных мест, несмотря на всю опасность и последствия военных действий. Д.С.Лихачев рассказал о финке Александре Яновне, у которой в 1985г. он покупал цветы. Она с теплотой вспоминала о Куоккале и ее дачниках: «Когда здесь русские господа жили, как здесь было весело, сколько было праздников. На Троицу, бывало, все березками украшено – даже поезда с березками ходили. На берегу вечерами оркестр играл. Компании водили. В ветреную погоду змея пускали…На Иванов день костры жгли, бочки со смолой. В крокет играли… Финны русских господ любили… Русские вежливые были, приветливые». Когда в «зимнюю» войну финны отсюда уходили, Александра Яновна спряталась и осталась с русскими. Между двумя финскими войнами ее вывезли в Вологду. Там она замуж вышла, разводила цветы, ягоды, огурцы. Вернулась в родные места и жила уже в Комарово.

По обобщенным сведениям, всего же за время военных действий было эвакуировано с Карельского перешейка, Карелии и района Петсамо 350 тыс. человек, из них 200 тыс. эвакуировалось добровольно, порядка 150 тыс. подверглись принудительной эвакуации и около 6-8 тыс. человек осталось в районах, занятых Красной армией. Нацменьшинства – русские, карелы и саамы, жившие в приграничных районах в беспросветной нужде и притеснениях, также были эвакуированы во внутренние районы Финляндии. Оказывается, русские были далеко не первыми, кто старался удалить потенциальных пособников врагу и в годы войны переселил волжских немцев в Казахстан, и не американцы, которые просто изолировали своих японцев после начала войны с Японией. Раньше них сообразили финны, что жившие у них русские и карелы могут оказаться потенциальными вредителями и шпионами. Шпиономания обернулась для представителей малых групп населения большими неприятностями. Одних из них бросали в тюрьму, других избивали в полицейских участках, а некоторых, чтобы убедиться в их благонадежности, часами заставляли петь воинственные белофинские песни. И горе было тому, кто плохо знал слова, пел без задора или недостаточно громко. Как вспоминал руководитель Русского культурно-демократического союза (РКДС) Финляндии М.Б.Новицкий, его отца, рабочего Кабельной фабрики в Хельсинки, арестовали в первый же день войны и бросили за колючую проволоку в Таммисаари, где содержалось уже более 300 человек русских.

20 октября, ещё до завершения переговоров с СССР, газета «Раннан Саномат» отмечала: «В приграничных селениях Карельского перешейка в настоящий момент не осталось ни женщин, ни детей. В деревнях царит глубокая тишина. Тут не было речи о добровольном переселении, но по правительственному указанию население помещено в поезда и увезено прочь в Среднюю Финляндию».

Чувствовалось, что финское правительство было настроено бескомпромиссно. Как уже говорилось, Советское руководство еще весной 1938г. предпринимало попытки уладить спорные вопросы с Финляндией, используя различные каналы. В марте 1939г. начались официальные переговоры в Москве. С октября в Финляндии открыто шли приготовления к войне, к границе были подтянуты регулярные войска, произведена мобилизация 15 призывных возрастов. На предложение СССР заключить пакт о взаимопомощи финская делегация на переговорах категорически отвергла. Обсуждать вопрос об обмене территории Карельского перешейка на вдвое большие территории Восточной Карелии финны также отказались. Военный министр Финляндии Ю.Ниукканен открыто заявил, что «война нам выгоднее, нежели удовлетворение требований России».

А 6 ноября 1939г. на основании постановления о временном ограничении передвижения вне дома. Выборгское губернское управление запретило, начиная с 10 ноября, передвижение граждан в любое время суток на территории и акватории общины Терийоки а также на территориях и акваториях следующих общин, находящихся вблизи границ общин Уусикиркко, Кивеннапа, Валкъярви, Рауту и Метсяпиртти. В советских газетах эти факты приравнивались к провокациям и нагнетанию военной истерии.

По некоторым финским сведениям 12 октября в 10.10 в районе селения Тулокас с советской стороны была предпринята попытка прорыва границы силами до роты. Подобный инцидент, если разобраться, никакого практического военного смысла иметь просто не мог, даже если он был, как считают, обычной провокацией. Советский Союз чувствовал себя тогда настолько сильным и уверенным в победе в уже намеченной войне, что вряд ли он стал бы размениваться на какие-то мелкие провокационные выходки.

Для начала войны был выбран более подходящий инцидент. Днем 26 ноября 1939г. на границе Финляндии у деревни Майнила, якобы, с финской стороны был открыт артиллерийский огонь, произведено 7 орудийных выстрелов, в результате погибли 4 и ранено 9 советских военнослужащих. Советское правительство в своей ноте посланнику Финляндии в СССР предложило отодвинуть финские войска от границы на 20-25 км, чтобы предотвратить возможность повторных провокаций. Финский посланник передал ответ своего правительства, которое в результате расследования установило, что выстрелы были произведены с советской стороны, и предложило организовать совместное разбирательство инцидента. Предложение принято не было, и последовал разрыв дипломатических отношений между СССР и Финляндией.

В отношении этих орудийных выстрелов и сегодня существует множество версий. В публикациях последних лет многие авторы утверждают, что они были произведены с советской стороны, и это была провокацией. Другие авторы считают, что выстрелы хоть и были, но погибших не оказалось, их имен тогда не называли, что весьма странно. Да и К.Маннергейм в своих мемуарах писал, что финские пограничники установили место, где прогремели взрывы. Оно располагалось в 800 метрах от линии границы на открытой поляне близ деревни Майнила. В других работах говорится о возможном ЧП при учебной артиллерийской стрельбе, которую выдали, по случаю, за провокацию с финской стороны. Есть и утверждения, что вообще никакой стрельбы не было, и, следовательно, вся эта история была выдумана от начала до конца. В любом случае повод для начала войны был найден.

29 ноября 1939 года посланнику Финляндии в Москве была вручена нота о разрыве дипломатических отношений СССР с Финляндией. На следующий день после начала боевых действий президент Финляндии К.Каллио объявил войну СССР.

Утром 30 ноября советские батареи открыли огонь по финской территории. К этому времени кроме шюцкоровцев, пограничников, охранявших границу, военных и призванных из запаса резервистов  другого гражданского населения от границы до линии поселка Терийоки почти не осталось. Специальные подразделения финских войск, отступая, взрывали здания и коммуникации, жгли покинутые мирными жителями поселки, чтобы не оставлять их противнику. Так было уничтожено много жилых и общественных домов, церквей, хуторов. В деревне Ала-Кирьола (Ландышевка), близ поселка Йоханнес (Советский), был заминирован и взорван великолепный особняк Нобелей, в Каукъярви (Каменка) вместе с деревней была сожжена местная православная церковь. В Уусикиркко, например, сожгли не только чужую православную церковь, но и свою лютеранскую «во избежание осквернения святилища безбожниками». Потом, осенью 1941г., финская интендантская служба проведет инвентаризацию движимого и недвижимого имущества в этих краях, и многое из недостающего будет приписано «варварским и грабительским» действиям бойцов Красной Армии.

В первые часы войны сопротивления со стороны финнов почти не было, поскольку никаких мощных укреплений здесь не имелось. Цепью вблизи границы располагались дерево-земляные укрытия мелких подразделений боевого охранения да кое-где артиллерийские и пулеметные позиции. Так уж случилось, что один из первых, хотя и незначительных боев советско-финляндской войны, произошел на северной окраине деревни Куоккала, о чем сохранилось немало свидетельств очевидцев и участников.

Ранним утром 30 ноября 1939г. бойцы заставы №19 Сестрорецкого пограничного отряда Ленинградского пограничного округа, как и войска Ленинградского военного округа и моряки Балтийского флота, получили боевой приказ. В 8-00 был дан сигнал, и бойцы, стреляя по финским пограничникам, ринулись со стороны Белоострова на единственный железнодорожный мост через реку Сестру. Боя не было, финны даже не успели оказать сопротивления, и вся операция по захвату моста заняла всего около трех минут. К мосту двинулись танки.Одновременно финская территория подверглась массированному артиллерийскому и минометному обстрелу вдоль линии границы и из орудий фортов Кронштадта. После получасовой артподготовки в 8 часов 30 минут дивизии 7-й армии в нескольких местах пересекли государственную границу на Карельском перешейке и повели наступление, в первые часы войны практически не встречая сопротивления финнов.

На приграничной территории волости Терийоки до начала военных действий готовились лишь позиции сдерживания, чтобы замедлить продвижение русских и выиграть время для сосредоточения основных сил на основных оборонительных рубежах линии Маннергейма. Передовая позиция сдерживания – линия Хаукиярви – пролегла от побережья между Келломяками (Комарово) и Оллинпяя (восточная часть Терийоки) к Хаукиярви (Щучье озеро) и далее к Каукъярви (озеро Красавица). Впереди этой линии были лишь оборонительные сооружения в виде отдельных эскарпов – противотанковых рвов с заграждением из колючей проволоки поверху, древесных завалов на лесных дорогах, участков надолбов из гранитного камня и местами минированных дорог на пути продвижения танков и пехоты противника. Среди таких дополнительных позиций сдерживания упоминается линия Булгарианкату в Куоккале, её отдельные участки были разбросаны по лесистой местности, начиная от железной дороги и до селения Хаапала (Ленинское).

Еще до начала боевых действий на территории общины Терийоки, почти все жители деревень и селений были кто добровольно, кто принудительно эвакуированы вглубь Финляндии. В приграничной зоне оставались лишь финские пограничники и регулярные войска.Специальными командами проводилось уничтожение объектов, которые могли быть использованы противником в своих целях. Готовились к уничтожению линии связи и мосты, а также пригодные для размещения личного состава строения. В начале боевых действий 30 ноября, размещенные в Келломяках сапёры, съездили на дрезине в Куоккалу и уничтожили там станционные устройства, сооружения и часть полотна пути.

Для обороны Терийок был выделен 1-й Отдельный Егерский батальон, усиленный двумя взводами 1-й пограничной роты Карельского перешейка. Эта пограничная рота (капитан Палохеймо) имела штаб в Терийоках и заставы на границе, в том числе в Куоккале, Райяйоки (район Белоострова), Тулокасе (на р.Сестра за кладбищем) и Сомерико (севернее Хаапала-Ленинского).

Самокатный взвод 1-го Егерского батальона на марше (1939 г.)

На Терийоки при поддержке танков наступали части 70-й стрелковой дивизии (комдив М.П.Кирпонос) 19-го стрелкового корпуса. Второй батальон капитана Угрюмова 252-го стрелкового полка перешел реку чуть южнее деревни Хаапала (нынешний поселок Ленинское) в районе советского пограничного столба №61. Перед батальоном стояла задача: перерезать полотно железной дороги Белоостров-Терийоки и Курносовское (Приморское) шоссе, по которому наступали другие подразделения от Белоострова и моряки десанта. К исходу дня батальон вместе с ними должен был овладеть Терийоками. Стрелковые подразделения форсировали реку без особых трудностей, и саперы сразу же начали возводить мосты для переброски танков и артиллерии. Техника должна была двигаться по лесной дороге из деревни Тулокос на Куоккалу. Эта дорога и ныне существует и проходит мимо поселкового кладбища. Пехота наступала прямо по лесному массиву.

1939 год. Граница преодолена. Красноармейцы и бронетехника уже на правом (финском) берегу Сестры.

Писатель Владимир Ставский в очерке «Герой Советского Союза Н.Угрюмов» (1941г.) вспоминал: «Роты стремительным броском заняли лесистые бугры за долиной реки, бойцы углубились в лес. И тут была первая неожиданность: никто не видел врага. На дороге вдоль границы громоздились завалы. Вражеские окопы были пусты». Лесистые бугры тянулись вдоль правого берега Сестры от тогдашней деревни Тулокас до деревни Луутахянтя. И сегодня то там, то здесь в бывшем приграничном лесу можно натолкнуться на заросшие травой и соснами старые окопы и огневые точки. Еще недавно кое-где под ногами путалась ржавая колючая проволока старых проволочных заграждений. Здесь осенью 39-го проходили бойцы батальона капитана Угрюмова. Финские «группы сдерживания» из пограничников и егерей огневого сопротивления не оказывали, основная их задача – своим присутствием сдерживать, по мере возможности, скорость наступления советских подразделений. Двигаясь в западном направлении, батальон вскоре вышел к селению Луутахянтя, которое лежало вдоль «Иоутсельской дороги» из Куоккалы в Хаапалу, возле ручья, впадающего в Сестру. Этот ручей, именуемый на туристических картах Лесной, и ныне течет в низине на полдороги между Репино и Ленинским.

Взвод егерей лейтенанта Сарва 1-й роты капитана Бакмана из Егерского батальона совместно с взводом пограничников сержанта Линтунена отступил к селению Луутахянтя. Финны оставили Хаапалу еще до 11 часов утра, отошли к Хаукиярви и оттуда направились в Терийоки. Без боя батальон Угрюмова занял селение Луутахянтя и повернул в сторону селения Куоккала. Роты двигались лесом вдоль дороги, изредка обстреливаемые небольшими заставами финнов, которые не принимали боя, а после нескольких выстрелов откатывались к Куоккале.

В.Ставский писал: «Кончились сосны. Потянулся березняк. Из-под снега торчала ржавая осока. Под ногами бойцов легко пружинило торфяное болото. Кончилось и болото. Среди огромных сосен показались богатые, нарядные дачи. Где-то за ними была железная дорога. Впереди начинались улички, перерезанные окопами. Комбат сверился с картой – Куоккала». Есть перед въездом в поселок с севера и небольшое сухое болото. Правда богатых и нарядных дач на этой стороне от железной дороги тогда было немного.

Бывший противотанковый ров и старые финские окопы (2009 г.)

Когда батальон подошел к северной окраине Куоккалы, он был впервые серьезно обстрелян. Дорогу перерезал противотанковый ров глубиной более двух метров, левый конец которого упирался в заболоченную местность, а правый был укреплен в лесу огневыми позициями с круговым сектором обстрела. Это был один из первых эскарпов на этом направлении, которые потом будут встречаться наступавшим все чаще и чаще. Иногда по гребню эскарпа тянулись заграждения из колючей проволоки на свежих сосновых кольях. Сооружение достаточно простое, но созданное в этом удобном месте, оно могло задержать на некоторое время колонну техники. Объехать его по лесистой заболоченной местности сходу не представлялось возможным. Более того, этот эскарп охранялся небольшим финским подразделением. Оборону здесь держало боевое охранение в составе стрелкового взвода Никканена из 1-й егерской роты, размещенного в трех соседних блиндажах, извилистые траншеи из которых вели в замысловатую сеть окопов. За линией противотанкового рва, ближе к поселку, располагалась еще одна стрелковая позиция. К взводу егерей примкнула и часть пограничников, отходивших от границы.

Из окопов затрещали автоматные и пулеметные очереди, продвижение бойцов батальона Угрюмова застопорилось, встали и подошедшие к батальону танки старшего лейтенанта А.Ивановича. До этого по дороге от деревни Тулокас они уже сталкивались с противотанковыми сооружениями. Это были рвы с каменными надолбами либо минированные лесные завалы. Надолбы можно было растащить с дороги, а завалы обойти лесом. Под Куоккалой оказалось сложнее, один взвод танков лейтенанта Преображенского даже пришлось послать лесом в обход эскарпа. Применить артиллерию, чтобы уничтожить финское боевое охранение, было невозможно. В густом лесу  танковые пушки помочь не могли. Капитан Угрюмов довольно быстро разобрался с обстановкой и подозвал следовавших вместе с ним командиров минометных расчетов лейтенантов Хамидова и Арянова. Минометчики быстро приготовились и открыли навесной огонь по окопам и блиндажам. После нескольких попаданий огневое сопротивление финнов было подавлено, взвода Никканена вместе с пограничниками покинул свои позиции. После этого непродолжительного боя батальон Угрюмова в 11 часов 20 минут занял селение и станцию Куоккала. Место этого столкновения вполне просматривается и сегодня на нынешнем Большом проспекте между домами 21 и 23.

Роты Угрюмова вышли на линию железной дороги, видимо, раньше наступавших от Белоострова подразделений. Поэтому батальон возглавил наступление на Терийоки, двигаясь между полотном железной дорогой и Курносовским шоссе, за которым был морской залив.

Герой Советского Союза Н.С.Угрюмов

А вскоре командир батальона капитан Угрюмов был отмечен высокой боевой наградой. Уже 15 января 1940г. ему было присвоено звание Героя Советского Союза за то, что «форсировав реку Сестру, захватил плацдарм на ее правом берегу, значительно его расширил, отбив несколько контратак финнов». Понятно, что представление к награждению не соответствует действительности. Никакого плацдарма ему удерживать не пришлось, да и контратак финнов он не отражал, поскольку их просто не было. Званием Героя его наградили, скорее всего, в показательных целях за первый выигранный бой с противником под Куоккалой. За умелое руководство батальоном капитану Н.С.Угрюмову было присвоено сразу звание подполковника, минуя звание майора. Он был назначен на более высокую служебную должность, став командиром полка. Николай Степанович Угрюмов (1902-82) участвовал и в других боях «зимней» и Великой Отечественной войны. Был награжден двумя орденами Ленина, 4 орденами Красного Знамени, орденом Кутузова. С 1961г. генерал-майор в отставке.

Первого декабря 1939г. подтянулась к границе 138-я стрелковая дивизия 7-й армии из второго эшелона и к концу дня сосредоточилась в районе деревни Алакюля. Через Куоккалу ее подразделения вышли к Терийокам. В тот же день с фортов и с моря обстрелян поселок Терийоки и с боем он был занят советскими войсками.

В течение первых дней войны финская армия отступала под натиском сил Красной Армии. С советской стороны на Карельском перешейке наступала 7-я армия Ленинградского военного округа под командованием сначала командарма 2-го ранга В.Ф.Яковлева, а с 7 декабря 1939г. его сменил командующий войсками ЛВО командарм 2-го ранга К.А.Мерецков. В первоначальный период войны Красная Армия располагала 169 тыс. личного состава, 1286 артиллерийскими орудиями, 1490 танками и 644 самолетами. Финская армия «Перешеек» под командованием генерал-лейтенанта Х.Эстермана в составе двух армейских корпусов имела 133 тыс. человек, 349 орудий, 32 танка и 36 самолетов. Продвижение наступавших советских войск на главном Выборгском направлении отмечалось до 17 декабря, пока они не уткнулись в оборонительные сооружения «линии Маннергейма», которую с ходу прорвать не удалось. Несколько дней велись бесплодные попытки штурма укреплений, при этом советская сторона несла большие потери. После перегруппировки и пополнения Красная Армия в январе 1940г. начала новое наступление и 11 февраля прорвали главную полосу «линии Маннергейма», а через месяц завершила прорыв. В Москве 12 марта был подписан мирный договор, по которому граница отодвигалась за линию Выборг-Сортавала. Следует еще добавить, что на стороне Финляндии в той войне воевали добровольцы из 26 стран, всего, по подсчетам маршала Маннергейма, около 11,5 тысяч человек. Среди них и несколько десятков украинцев, живших в те годы в Финляндии. Наготове был и первый эшелон экспедиционного корпуса отборных англо-французских войск в количестве 15,5 тыс. человек. Во втором эшелоне стояли три британские дивизии. Общая численность «иностранного легиона» в Финляндии должна была составить 57,5 тысяч, но Финляндия сдалась раньше. Предлагали свои услуги и многие эмигрантские военные организации, в том числе Российский общевойсковой союз (РОВС), украинские националисты, националистические организации Средней Азии и Кавказа.

Освобожденная Куоккала (Темин В.А., 1939 г.)

Стратегическим планом Красной Армии предусматривалось и дальнейшее наступление вглубь Финляндии с захватом ее столицы Хельсинки. В Москве было сформировано правительство «Финляндской демократической республики» во главе с О.Куусиненом, одним из организаторов Коммунистической партии Финляндии, впоследствии Председателя Президиума Верховного Совета Карело-Финской ССР. После падения Хельсинки ему предстояло возглавить Финляндию. Во второй половине 1 декабря в Терийоки из Ленинграда прибыло это правительство и уже вечером телеграммой запросило помощи Советского Союза. Здесь же в восточной части Терийоки начала формироваться Финская Народная Армия (ФНА), которую возглавил комдив РККА Аксель Анттила, одновременно занявший пост военного министра.

В новую армию включали не только карелов и финнов, проживавших в разных местах СССР, но и солдат и офицеров других национальностей. Личный состав имел униформу, специально пошитую на ленинградских фабриках без воинских знаков различия.

Подразделения ФНА располагались в Терийоках и соседних с ними населенных пунктах. Штаб первого 20-тысячного корпуса армии разместился на восточной окраине города. В Куоккале дислоцировались: сапёрный батальон, кавалерийский эскадрон, батарея ПТО, миномётная батарея, батальон связи и управление корпуса. В начале декабря 1939г. в Куоккалу прибыла зенитно-пулемётная рота, авторота, госпиталь и ветеринарный лазарет. Здесь же находился 4-й горно-стрелковый полк 2-й дивизии, который вскоре перевели в Сестрорецк.

Подразделения ФНА участия в боевых действиях практически не принимали. Только в первых числах марта 1940г. части 1-й и 2-й стрелковых дивизий были переведены в район Выборга к побережью Финского залива. После подписания мирного договора и отказа СССР от завоевания всей Финляндии правительство несостоявшейся республики было распущено, а ее армия в мае 1940г. переформирована в 71-ю карело-финскую дивизию, отличившуюся в боях Великой Отечественной войны.

В последнее время исследователям стали известны и аналогичные планы с другой стороны  по созданию антибольшевистской армии. Несмотря на то, что Маннергейм не хотел связываться с националистическими организациями народов бывшей России, чтобы не портить имидж «оборонительной войны» Финляндии против СССР, он все же дал согласие на формирование «российского правительства в изгнании» и «народной армии». Это делалось для нейтрализации финского «терийокского правительства» О.Куусинена и ФНА. Планировалось во главе «российского правительства» поставить бывшего премьер-министра России Александра Керенского, проживавшего в Америке, или бывшего большевистского вождя Льва Троцкого, обретавшего в изгнании в Мексике. Русскую «народную армию» собирались формировать из пленных советских солдат и офицеров с участием бывших офицеров Белой армии, живших в разных странах. С этой целью в Финляндию с согласия Маннергейма приехал активный антибольшевик, бывший секретарь И.Сталина Борис Бажанов (1900-83), в 1928г. бежавший в Европу через Иран. В январе 1940г. Бажанова принял генерал Р.Вальден, с которым и оговаривались условия формирования армии. В конце февраля было создано первое подразделение из 150 человек с офицерами-эмигрантами во главе. Все командиры и инструкторы являлись членами РОВС. Первый отряд «Российской народной армии» (РНА) возглавил капитан Владимир Киселёв, Заместитель финского отделения РОВС. Из воспоминаний Бажанова следует, что два подразделения РНА в количестве 450 человек даже успели отправить на фронт. Другие группы собирались забрасывать в тыл Красной Армии для диверсионных и агитационных целей. Конечный результат организаторы этой авантюры видели в столкновение РНА и РККА, начале гражданской войны в России и свержении власти большевиков. Но этим мечтам не удалось сбыться. По финским сведениям, только группа из 30 человек прибыла 1 марта 1940 года в Сортавалу для выполнения какого-то задания. О другой деятельности РНА сведений, кроме воспоминаний Б.Бажанова, не имеется. После окончания «зимней войны» по требованию СССР большинство служащих РНА были переданы финнами и понесли наказание (Геуст К.-Ф., д-р наук, Финляндия, «Советские военнопленные в финской армии в 1939-1940 гг.» в сборнике материалов «Санкт-Петербург и страны Северной Европы», СПб, 2011, с. 46-59).

По итогам «зимней» войны Финляндия потеряла не только собственные территории, но и расположение прежних своих союзников – Англии, Франции и США. Она была вынуждена взять курс на сближение с Германией, которые тут же этим воспользовались и ввели свои войска  в северные районы Финляндии.

Финские исследователи и публицисты, а также свои нынешние доморощенные «стратеги» видят в СССР наглого агрессора и настаивают на том, чтобы русские попросили за неё у финнов прощение. Но даже некоторые здравомыслящие финские историки понимают, что это далеко не так. К ним относится и доктор общественно-политических наук Й.Бекман, доцент Хельсинкского университета. Нашим местным «обличителям» не вредно бы ознакомиться с мыслями и выводами этого исследователя в его работе «К проблеме существующих искажений в отражении истории «зимней войны» в финской историографии» в сб. материалов международной конференции «Санкт-Петербург и страны Северной Европы» (СПб, 2011, с.320-327).

Финский историк пришел к выводу: «В Финляндии все-таки не пытаются с помощью исторических подтасовок и фальсификаций насадить в общественном сознании общую ненависть к России, как это происходит сейчас, скажем, в Эстонии или Латвии, где активно муссируется тема выдуманного» геноцида» и «оккупации». Тем не менее, «Под влиянием финской пропаганды представление о данной войне как о «неправильной» и «несправедливой», к сожалению, достаточно широко распространено в России. Об этом, в частности, свидетельствуют снятые в конце 80-х годов ХХ века документальные фильмы и изданные тогда же книги, а также внезапно возникшие «эксперты», являвшиеся, в основном, или дилетантами, или «охотниками за удачей». Зачастую «зимняя война» используется в Финляндии также как предлог для оправдания русофобии и распространения враждебного отношения к русским. В этом случае «зимняя война» представляется как противозаконный, преступный «геноцид», направленный против финского народа». При этом огромные потери Красной Армии расцениваются как справедливое возмездие.

Й.Бекман с сожалением констатирует, что «В Финляндии не существует честных или соответствующих действительности исторических исследований «зимней войны»…Самым важным для фальсификаторов финской истории становится намерение представить «зимнюю войну» законным обоснованием того, что Финляндия вступила в союз с нацистской Германией, проводя совместные действия по завоеванию Советского Союза. Таким образом, «зимняя война» превращается в объяснение, оправдание и непосредственную причину всего факта участия Финляндии во Второй мировой войне… При этом финские историки упорно игнорируют достоверное свидетельство о том, что Финляндия согласилась подписать Московский мир 1940г. лишь после того, как в Берлине Герман Геринг пообещал финскому послу Т.М.Кивимяки, что все потерянные территории «с процентами» вернутся обратно в ближайшем будущем, как только Финляндия и Германия совместно атакуют Россию».

И еще один момент затронул финский исследователь в своей работе. Центральным мифом о «зимней войне», созданным финскими пропагандистами и историографами, является миф о «единстве народа в зимней войне». Однако в действительности в те годы не все разделяли стремление финских военных и политиков к войне с Советским Союзом. Для таких недовольных существовали особые концлагеря, в которых, к примеру, всю «зимнюю войну» и «войну продолжение» провели финские коммунисты. Кстати, в ту последнюю войну, особенно после поражения немцев под Сталинградом, победная эйфория стала быстро исчезать и в финской армии. В ней усилилось дезертирство солдат, особенно среди тех, кто уезжал в отпуск на родину. Не желая возвращаться на фронт, дезертиры скрывались от трибунала в глухих местах, горах и лесах северной Финляндии близ границы со Швецией. Так, летом 1942г. помимо мелких групп там действовал отряд силой до роты, вооруженный даже пулемётами. Для его уничтожения был послан отряд шюцкоровцев, который сам был разбит и уничтожен в возникших боях (Софронова З.Н. «Настроения в финской армии по допросам военнопленных, взятыз в плен на территории Карелии партизанскими отрядами (за период 1942-44гг.) в сб. материалов «Санкт-Петербург и страны Северной Европы» (СПб, 2011, с.60-66).

После окончания этой войны в состав Ленинградской области вошла только южная часть бывшие финляндской территории Карельского перешейка от реки Сестры до Вуоксинской системы. Земля, лежавшая севернее, вместе с городами Виипури (Выборг) и Кексгольм были включены в состав вновь образованной советской республики – Карельской ССР. Отошедшие к Ленинградской области 10 волостей Финляндии были разделены на три административных района – Раутовский, Койвистовский и Каннельярвский с городом Терийоки и землями Куоккалы. Чуть больше года сохранялась мирная передышка в здешних местах.

Журнал «Родина» (№4, 2008) в небольшом очерке Д.Худоназарова «Памирская одиссея благородного финна» упомянул еще одного жителя деревни Куоккала – бывшего русского генерала и генерала в отставке финской армии Эдуарда Карловича Кивикэса, ставшего жертвой той короткой «зимней» войны.

«Утром 30 ноября 1939 года советские войска вторглись на территорию Финляндии. Самолеты бомбили железнодорожную станцию Куоккала. От станции успел отойти товарный поезд, но вскоре бомбардировщики обнаружили его между лесными просеками и забросали бомбами. Паровоз сошёл с рельсов, состав загорелся. Из пылающего вагона выбрался пожилой человек. В двух товарных вагонах горели его вещи, которые накануне вечером были загружены из его дома в Куоккале для отправки в Хельсинки: персидские ковры, мебель, картины, рукописи, фотографии, книги, всякая восточная утварь. Россия, одна часть его жизни, напала на другую её часть – Финляндию. Он прошел по шпалам в сторону Терийок почти 20 километров, как потом выяснится, с инфарктом, после чего пролежит в госпитале несколько месяцев, а в начале февраля 1940 года скончался».

Не стоит заострять внимание на журналистские вымыслы о бомбежке Куоккалы и пущенном под откос товарном составе, поскольку стрелки и часть железнодорожного пути были взорваны еще до начала активных боевых действий. Да и местные хроники этого не зафиксировали, поскольку эвакуация местного населения была завершена задолго до начала войны. Кем все же мог быть упомянутый неприметный куоккальский житель? Если верить автору, то осенью 1883 года войска эмира Афганистана Абдуррахман-хана захватили независимые припамирские бекства Шугнан, Рушан и Вахан. Господство афганцев продолжалось десять лет, и это было самым чёрным десятилетием в истории местного населения. Истребление мужчин, массовый угон в рабство девушек, женщин и детей, ограбления кишлаков привели край к разорению. Геноцид стал причиной массового исхода людей из разных мест. Тогда, в 1883-м, семнадцатилетний Эдуард Кивикэс второй год как учился военному делу в кадетском корпусе Финляндии. В 1887 году он успешно сдал выпускные экзамены и продолжил обучение на трехлетних специальных курсах. Ещё год спустя молодой кадет был зачислен на действительную военную службу. В 1890-м подпоручика Кивикэса направили в Туркестан. В мае 1893 года он в составе Русского экспедиционного военного отряда генерала Михаила Ионова впервые попал на Памир, где принял участие в боевых действиях против афганцев, которые под натиском русских войск были изгнаны с Памира. Среди участников памирских походов были также Лавр Корнилов и Николай Юденич, будущие ключевые фигуры Белой армии. Со временем финский кадет дослужился до чина генерала русской армии, перейдя с тем же воинским званием и в армию независимой Финляндии.

 2.6. Последняя война и послевоенная Куоккала (Репино)

Полуторогодовая мирная передышка мало что изменила в Куоккале. Разве что 1 января 1940 года, когда война еще продолжалась, в покинутых детьми И.Репина «Пенатах» открыли мемориальный музей его имени. Было принято решение Советским правительством о возрождении в этих местах санаторно-курортной зоны. Здесь планировалось создать санатории и дома отдыха для трудящихся Ленинграда и всей страны. В некоторых сохранившихся финских виллах даже начали функционировать небольшие пансионаты. Из разных областей начали приезжать переселенцы для работы по их обслуживанию, для заселения покинутых местным населением хуторов и селений. Но конец этому положило новая, пока последняя для этих мест война. Да еще в феврале 1940г. в Келломяках началось строительство нового дачного поселка.

Практически все местное население было эвакуировано перед началом «зимней» войны вглубь Финляндии, но в 1941 году вернулись немногие. Да и они вновь покинули родные места летом 1944 года перед наступлением советских войск.

Среди доморощенных почитателей и истовых защитников Финляндии бытует ничем непоколебимое мнение, что войну против неё в 1941г. опять же развязал СССР, напав на бедную «Суоми красавицу» 25 июня. В тот день советская авиация нанесла бомбовый удар по территории Финляндии, и та через сутки та официально объявила войну СССР. Но еще в 50-е годы этот вопрос был аргументированно разобран историками, а американский профессор Чарльз Лундин в своей книге, посвященной участию Финляндии во Второй мировой войне логично отметил: «Зачем русским, если они не потеряли окончательно разум, без причины открывать для себя дополнительный и такой сложный фронт в условиях начавшегося военного вторжения в их страну непобедимой военной машины Гитлера?». А какие тяжелые и сложные первые дни войны переживала вся страна, неизвестны только ленивым историкам.

Их, конечно, не может убедить и запись начальника Генерального штаба сухопутных войск Германии Ф.Гальдера, сделанная 7 июня 1941г.: «Полковники Кинцель, Хойзингер, Гельтер: доклад о поездке Кинцеля в Финляндию…Финское военное руководство приняло наше предложение и, видимо, полным ходом приступило к выполнению этой задачи.

5-й финский корпус в составе двух дивизий предназначается для операций против Кандалакши. Аландские острова должны быть заняты одним пехотным полком…Для захвата полуострова Ханко предусмотрена одна дивизия. На ленинградском направлении развертываются четыре дивизии…

Точными сроками определены:

10.06. – призыв запасников пограничной стражи мобилизация трех батальонов.

15.06. – окончание мобилизации 5-го корпуса.

20.06. – готовность к высадке на Аландские острова и к наступлению на полуостров Ханко…».

Как дальше развивались события? В тот же день, 9 июня 1941г., когда президент Финляндии Рюти проинформировал правительство и парламент о военном сотрудничестве с Германией, в порт Або прибыл первый немецкий военный транспорт, который привез около 1500 солдат и 40-50 автомобилей для мотопехоты. Все это было отправлено в сторону Таммерфорса. Аэродром Малми был подготовлен для принятия немецких самолетов. В этот же день в Финляндии был отдан приказ о частичной мобилизации, и через сутки было мобилизовано 30 тысяч человек. Уже 17 числа была завершена полная мобилизация запасников. А еще 1200 финнов завербовались в войска СС и отбыли в Германию. Кстати, финский добровольческий батальон СС, действовавший в составе немецкой дивизии СС «Викинг» в 1941-43гг. на своем знамени имел всё ту же свастику. 13 июня в Финляндию прилетел генерал пехоты Вальдемар Эрфурт для развертывания штаба взаимодействия финского и немецкого командования. На следующий день в Хельсинки прибыли три больших германских минных заградителя с грузом мин, а через сутки – еще четыре минных заградителя. Вскоре в Финляндию прибыли  12 германских торпедных катеров и две обслуживающие их плавбазы. Всего к финнам подошли более 40 боевых и вспомогательных кораблей немцев.

21 июня в 15 час. 15 мин. финская армия и флот начали операцию «Регата» по вторжению на Аландские острова, которые по мирному договору 1940г. были объявлены демилитаризованной зоной. Персонал советского консульства (31 человек) на Аландских островах (в Мараанхамине) был арестован и вывезен в Турку. В тот же день в 22 часа 59 мин. немецкие заградители начали ставить мины поперек Финского залива, чтобы окончательно запереть советский Балтийский флот. Было выставлено 2000 мин. Одновременно три финские подводные лодки ставили минные банки у эстонского побережья. Все эти боевые действия финского военно-морского флота начались еще 21 июня 1941 года!

Профессор Лундин пришел к логическому выводу, что Советский Союз не создавал военной ситуации на границе с Финляндией. В Хельсинки сознательно шли на подготовку к новой войне со своим восточным соседом. Правительство Финляндии однозначно приняло решение участвовать в немецкой агрессии против СССР, она готовилась к «войне-реваншу». Не случайно финны называли её «войной-продолжением». Вооруженные силы Финляндии вступили в неё еще за сутки до нападения фашистской Германии на советские границы. За несколько часов до начала войны 22 июня 1941 года и немецкая авиация начала осуществлять налеты на советскую территорию с финских аэродромов. В 2 часа ночи 18 немецких бомбардировщиков «Ю-88» через Ладогу вышли к Неве для постановки минных заграждений, как считают финские исследователи. По советским данным тогда произошел и первый воздушный бой советских истребителей с этой группой. Потерь не было, и в 3.15 все 18 самолетов приземлились на финском аэродроме в Утти. Еще 14 таких же бомбардировщиков, взлетевшие с аэродрома в Восточной Пруссии совершили налет на район Ленинград-Кронштадт, сбросили морские мины на фарватер и в 4.45 приземлились на тот же аэродром в Утти. Группа была обстреляна противовоздушной обороной кронштадских фортов и, по некоторым сведениям, потеряла два самолета. В первые дни войны еще не раз немецкая авиация совершала налеты на советскую военно-морскую базу в Ханко, Выборг, Мурманск, Кронштадт, Ленинград и другие города, действуя именно с финских аэродромов, хотя Финляндия еще не находилась в состоянии войны с СССР. Экипаж сбитого над Дибунами немецкого бомбардировщика из трех человек был взят в плен. Для предупреждения новых налетов советское командование приняло решение нанести ответный удар по 18 аэродромам противника на территории Финляндии и Норвегии, что и было выполнено 25 июня в 4 часа утра. По данным финского управления противоздушной обороны в тот день от бомбардировок погиб 21 человек и более 100 было ранено. Так появились первые, но далеко не последние жертвы политики военного сотрудничества Финляндии с Германией (Барышников В.Н. «К вопросу о бомбардировке района Ленинграда с территории Финляндии 22-23 июня 1941г.»  в сб. «Санкт-Петербург и страны Северной Европы, СПб, 2011, с. 127-138).

Кстати, в книжке, изданной одиозным, иначе по-другому его трудно назвать, обществом «Карелия» (Я.Кишкурно «Карельский перешеек. Неизвестная война 1941», СПб, 2007), этих сведений вы не найдете. Наоборот, в ней прочитаете: «Утром 22 июня 1941г. некоторые финские военные объекты подверглись обстрелу со стороны СССР…25 июня советская авиация нанесла мощные удары по городам Финляндии»(Кишкурно…, с.16). И только после этого, 26 июня 1941г., мол, Финляндия объявила войну Советскому Союзу. В середине июля финская армия начала активные военные действия, нанеся существенный урон 23-й советской армии. Ее части были окружены в районе Выборга, затем эвакуированы в Кронштадт. К 31 августа финские войска вышли к старой государственной границе, в тот же день они вернули себе поселок Куоккалу. Советское мирное население покинула прибрежные поселки буквально за сутки до прихода передовых финских военных подразделений.

Несмотря на приказ маршала Маннергейма, дальше границы финские войска двигаться не спешили. Участились случаи дезертирства и заявление солдат о своем отказе переходить линию старой границы. Там, где ее перешли, продвижение фактически было остановлено у оборонительных сооружений советского Карельского укрепрайона. Маннергейм был вынужден дать приказ о переходе к обороне.

Финские войска переходят реку Сестру в сентябре 1941 года

Автор «Неизвестной войны» впадает в «тихий ужас», когда слышит, что Финляндия была союзницей Германии. Он обвиняет тех историков, которые считают, что действительно Финляндия готовилась к войне, в некомпетентности и искажении фактов. Мол, они скрывают важные документы. И дело ведь не только в немецких касках на головах финских солдат, и не в свастике на борту финских танков и самолетов. То, что президент страны договорился с Германией о военном сотрудничестве, вроде как ничего не значит. То, что финны начали всеобщую мобилизацию задолго до начала нападения на СССР, тоже пустяки, хотя они и готовили две дивизии для наступления в Карелии. Это объясняется автором, как акция «освобождения братского карельского народа», которого на той территории проживало, кстати, менее 30%. То, что немецкая авиация и флот базировались на финских аэродромах и военных базах, с которых вели боевые действия против советской стороны, причем еще до начала боевых действий на западной границы СССР, совсем уж пустяки, как, впрочем, и наличие немецких воинских подразделений, которые были интернированы финнами в 1944 году. А ведь само название этой войны «война-продолжение» говорит о её целях. А раз цель была поставлена заранее, то к этой войне Финляндия готовилась. И готовилась не одна, а только в союзе с Германией и при её поддержке. При этом не стоило бы талдычить про «нейтральность» Финляндии в той войне. Если бы она хотела вернуть только свою территорию, потерянную в 1940 году, она бы не переходила старую государственную границу по Сестре-реке. Так что, кто более некомпетентен в этом вопросе, стоило бы ещё посмотреть.

С подачи именно таких авторов мало информированный читатель создал себе представление, что «белые и пушистые» финны никогда не бомбили и не обстреливали Ленинград, да и в блокаде они участие не принимали. А тем более, ни лагерей, ни покушения на свободу и жизнь мирных советских жителей они никогда не допускали. Мол, Маннергейм в Питере учился, служил и проживал долгое время, да и жена его была русской. Он этого и не допускал, даже Ленинград отказался брать. Только вот образ Маннергейма очень сильно идеализирован. Как умный и прагматичный руководитель он поступал, прежде всего, из сложившейся военной и политической ситуации, а не из личных каких-то симпатий. В Гражданскую войну он, не задумываясь, уничтожил тысячи русских и финнов, которых посчитал политическими противниками, а еще десятки тысяч пленных готов был отправить на работы в Германию.

Как бы автор и ему подобные не обеляли маршала Маннергейма, факты свидетельствуют обратное. Немецкие самолеты бомбили Ленинград, в том числе, и с аэродромов расположенных на территории Финляндии. Финские войска участвовали в блокаде Ленинграда по Ладоге и Карелии. В оккупированной Карелии, в том числе, в Петрозаводске (совсем не финские территории) имели дело «этнические чистки», а если говорить проще, то заключение русского населения в концентрационные лагеря, о чем есть свидетельства бывших лагерников. Более того, по соглашению между Германией и Финляндией, граница, что стоит особо отметить, между III Рейхом и Финляндией, должна была проходить по р. Неве. Финское руководство и не скрывали, что их цель – «Великая Финляндия». В 1942г. их премьер-министр Рюти провел новую границу Финляндии по реке Неве, Ладожскому озеру, далее – южнее Вологды и до Урала. Более того, Ленинград был переименован в Неваллинну, Петрозаводск – в Яанислинну, Олонец – в Аунуксенлинну. И после этого ещё утверждать о благородных намерениях Финляндии и её нейтралитете в той войне?

Встреча на высшем уровне (1942)

А вот  еще любопытные фото из истории «нейтральной» Финляндии. Фото сняты 4 июня 1942 г. на финской авиабазе Иммола недалеко от Иматры. Тогда на празднование 75-летия маршала Маннергейма прибыл Адольф Гитлер в сопровождении делегации высшего военного руководства фашистской Германии. Заметим, что больше никаких глав государств, даже нейтральных, на тех юбилейных торжествах замечено не было. Как известно, финско-немецкое «Братство по оружию» продолжилось до осени 1944 года, когда развернулись активные боевые действия между финской армией и частями вермахта в Лапландии. Сложившаяся на тот момент международная обстановка потребовала от финнов срочно отказаться от «братской» дружбы с немцами, что они и сделали.

И еще один момент войны, связанный с обстрелами Ленинграда. В поселке Келломяки дислоцировались части 10-й финской пехотной дивизии. Здесь же находилась секретная батарея дальнобойных орудий, которая потенциально могла обстреливать окраины Ленинграда. Об этом писал финский историк Уве Энквист: «В декабре 1941 года было решено разместить в Келломяки одно 10-дюймовое орудие для стрельбы по фортам Кронштадта. Четвертого июля 1942 года морским силам был дан приказ сделать батарею трехорудийной. С Катаялуото и Рюсякари в июле 1942 года привезли по одному орудию с каждого форта в Келломяки. Постройка батареи оказалась совершеннейшей ошибкой, потому что она находилась непосредственно за передним краем, и батарея за все время позиционной войны смогла сделать лишь один пробный выстрел. Во время общего наступления русских батарея в Келломяки успела сделать лишь три десятка выстрелов, ее пришлось уничтожить».

Только вот финский историк не упоминает, что обстрел фортов, Кронштадта и ближних  северо-западных пригородов Ленинграда вели артиллерийские железнодорожные установки, которые курсировали от Оллилы до Терийок.

К 6 сентября 1941г. линия фронта с Финляндией стабилизировалась, и вплоть до лета 1944г. активных боевых действий не велось. Почти на три года в эти места пришло относительное затишье, нарушавшееся редкими артобстрелами или бомбардировками. Берег залива был опутан проволочными заграждениями и траншеями, охранялся патрулями и огневыми точками. Кроме военных в прифронтовой зоне никто не жил, въезд сюда гражданским лицам был вообще запрещен.

Но здесь стоит обратить внимание на один малоизвестный, но неприглядный факт. Как известно, до сих пор в моде у нынешней пишущей братии обличать советский тоталитарный режим и жестокие сталинские лагеря. Но вот на интернетовском сайте Зеленогорска, а также альманахе краеведческого клуба «Терийоки» появились воспоминания некоего Льва Зайцева, то ли инженера, то ли писателя. Судя по его рассказам, он всегда был далеко не почитатель советских порядков, а даже наоборот. Пришлось побывать ему на нарах в советском лагере за борьбу с этими порядками, а до этого, еще пацаном, познакомился он с финским концлагерем «Миэхиккеля». Летом 1941г. финны взяли Терийоки, не успевших его покинуть русских гражданских лиц вместе с детьми определили в бараки этого концлагеря, «самого жестокого и отвратительного, по словам бывшего охранника и писателя Эйно Пиэтола». Зайцев отметил, что финны по примеру нацистской Германии сортировали людей по национальной принадлежности, и в лагере особо страдало русское население. Наказания за проступки были от публичной порки розгами до расстрела.

В первый же день войны финская полиция провела превентивные аресты этнических русских (эмигрантов и их детей), проживавших в Хельсинки и других крупных городах. Только в концлагерь в Таммисари было брошено более 300 русских. С советскими гражданами, оказавшимися в зоне их оккупации на Карельском перешейке, финны поступили соответственно – всех без исключения, в том числе женщин и детей, отправили в концлагеря для гражданских лиц, которые финские историки с целью облагородить термин «концлагерь», именуют «переселенческими лагерями» вместимостью почти 32 тысячи человек. На территории Финляндии находилось также 30 лагерей для 3220 советских военнопленных.

Только с началом переговоров осенью 1944г. отношение к лагерникам резко изменилось. Из рассказа Л.Зайцева: «Военнопленных в Финляндии было более 64 тысяч человек. Погибли от голода, холода, болезней и непосильного труда 18700 человек (29%). В гражданском концентрационном лагере «Миэхиккеля» находилось 47 матерей и 631 несовершеннолетний ребенок». Это к слову о «белых и пушистых финнах».

Стоит напомнить, что последний раз война пришла на Карельский перешеек 9 июня 1944г. На Раяйоки, Куоккала, Келломяки и другие береговые населенные пункты обрушился огонь артиллерийских батарей, в том числе с форта «Тотлебен». Артподготовка продолжалась целые сутки, практически полностью уничтожив финскую передовую в этом районе. Пограничный поселок Раяйоки почти полностью был уничтожен, наполовину был разрушен поселок Куоккала, частично пострадал Келломяки. Вполне возможно, что этим огнем была уничтожена и репинская усадьба «Пенаты». На следующий день, утром 10 июня 1944г. в 8.20 воины 21-й армии пошли в наступление и к концу дня и отбросили противника на 14-15 км. Вдоль железной дороги и по приморскому шоссе наступал 109-й стрелковый корпус генерал-лейтенанта И.П.Алферова. В ходе боев 187-й стрелковый полк майора Рябкова 72-й стрелковой дивизии овладел станцией Оллила. В тот же день через 6 часов после начала первой атаки станция и поселок Куоккала были заняты 456 стрелковым полком майора Мелехина 109-й стрелковая дивизия под командованием генерал-майора Н.А.Трушкина. Подразделения этой же дивизии на заняли станцию и поселок Келломяки и вышли к Терийоки. А через 10 дней советскими войсками был взят Выборг.

Среди названий улиц нынешнего поселка Репино, в отличие от Зеленогорска или Комарова совсем нет названий, связанных с последней войной. Тем не менее, послевоенные старожилы в 1960-е годы рассказывали, что Лагерная улица и Лагерный переулок названа потому, что во время и даже после войны на этих местах находился лагерь военнопленных и показывали сохранившиеся строения барачного типа. Территория лагеря на месте нынешнего Лагерного переулка была обнесена колючей проволокой до самого Большого проспекта, остатки которой очевидцы видели еще во второй половине 1950-х годах. Лагерь военнопленных какое-то время существовал в поселке, но документального подтверждения этому встречать не приходилось. Есть правда записанные воспоминания профессора С.-Петербургского университета И.Н.Домнина, внука выдающегося химика академика А.Е.Фаворского. Он рассказывал, что в ремонте дачи дедушки в поселке Келломяки в 1945 году «принимали участие немецкие военнопленные, которых привозили под конвоем из лагеря, расположенного недалеко от железнодорожного переезда в пос. Репино» («Келломяки. Адреса и судьбы», СПб, 2011, с 45).

По воспоминаниям местных старожилов, после войны пленные немцы работали и на асфальтовом заводе, который находился в начале Тихой улицы, неподалеку от железной дороги. На его фундаменте в последствии жители ближайших домов сделали погреб, который и ныне существует. Через дорогу (ныне Привокзальная ул.), около железной дороги, стояли громадные чаны со смолой, которую перемешивали пленные. От кипящей смолы над посёлком стелился чёрный дым. Десятилетия спустя здесь еще можно было обнаружить огромные куски гудрона, который местные дачники использовали для своих хозяйских нужд.

Так что можно считать, что это единственная память о тех военных днях, которая осталась в названии улицы и переулка поселка. А первоистория лагеря возможно начиналась еще в первые дни независимости Финляндии. В 1918г. еще осуществлялся легальный переход границы в обоих направлениях. В Финляндию из России выезжали главным образом финские подданные, которых на станции Раяйоки обследовал специальный врач. Есть сведения, что в случае подозрения инфекционного заболевания обследуемые направлялись в Куоккалу, где была создана специальная карантинная служба, через которую в 1918 году прошли 2478 человек. Проходивших карантин размещали в старых русских дачах.

Еще известно, что вплоть до 1930-х годов через финскую границу проникали беженцы с советской стороны. В приграничных районах были созданы специальные проверочные пункты, где каждый перебежчик допрашивался, проверялся, по возможности, после чего получал финский паспорт. Такой пункт существовал в Терийоках до 1935г. Куоккала находилась вблизи пограничной заставы Тулокас, от которой беженцев направляли вначале сюда, для чего вероятно существовал лагерь для перемещенных лиц или карантин. Вполне возможно, что его помещения сохранились, и в них много лет спустя был действительно развернут лагерь для военнопленных.

Кстати, на Лагерной улице, 1Б, имеется даже самодеятельный мемориальный знак, посвященный тому событию. Подвешенный на цепях металлический котел, из которого, как полагает автор «мемориала», готовили пищу для военнопленных, имеет и сопроводительную мемориальную доску. Правда, в ней имеется грубейшая ошибка. В 1941-45гг. здесь никак не могло быть лагеря немецких военнопленных. До конца 1944 года немцы были «братьями по оружию» и сидеть в финском лагере для военнопленных не могли. Самодеятельному автору такие тонкости, как и то, что немцы православными не были, вроде бы и ни к чему, других хлопот достаточно. Рядом с этим «мемориалом» им воздвигнута целая часовенка с православным крестом внутри и рядом памятных досок в память своих близких, а также всех погибших в разных катастрофах, типа атомохода «Курск» и крушения авиации.

«Мемориал» в память немецким военнопленным на Лагерном переулке

Начавшееся 9 июня 1944г. наступление 21-й армии почти не встречало сопротивление финских войск. Предвидя полное поражение, Финляндия вышла из войны, подписав 19 сентября 1944г. Соглашение о перемирии с Советским Союзом. А 4 марта 1945г. она объявила войну уже своему недавнему союзнику – Германии, начав вытеснять немецкие войска из финской Лапландии. После окончания войны, 6 апреля 1948г. в Москве состоялось подписание Договора о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи между СССР и Финляндской Республикой.

Руины репинского дома (Трахтенберг Д., 1944)                         «Пенаты» (Кудояров Б.П., 1944)

В 1944г. районы с городами Выборгом и Кексгольмом из состава Карело-Финской ССР были возвращены Ленинградской области. На новых территориях образовано шесть районов: Выборгский, Яскинский, Раутовский, Кексгольмский, Каннельярвский (позднее – Райволовский), Койвистовский и город Терийоки. Указами 1948-49 годов было произведено переименование местных исторических карело-финских топонимов, в том числе населенных пунктов, рек и озер русскими наименованиями. Старые географические названия, которые не даются случайно, делают карту до известной степени зеркалом истории. Произвольная их замена несомненно обедняет исторические сведения о прошлом края. Этого не избежал и Карельский перешеек.

Время всхолило дачи около,

Мир по-новому поделя:

Были Оллила да Куоккала –

Нынче наша кругом земля.

Такими стихами в 1963г. откликнулся на присоединении здешних мест известный в свое время исполнитель собственных песен Александр Городницкий, ставший позднее доктором геолого-минералогических наук. Хоть и произнесены они были с некоторой насмешкой и сарказмом, но вполне отразили новую территориальную ситуацию на Карельском перешейке. Не только Оллила и Куоккала вошли после «зимней» войны в состав СССР, но и сотни других финских населенных пунктов.

На обезлюдевшие здешние территории стали переезжать переселенцы из разных советских областей. Распорядиться полученным они, к сожалению, должным образом не смогли. Сохранившиеся в целости дома и хозяйственные постройки многочисленных финских хуторов, в лучшем случае, разбирали и перевозили в более крупные селения. Чаще всего, они просто разорялись, разворовывались или сжигались. Уцелевшие православные и лютеранские церкви превращались либо в клубы и кинотеатры, либо в склады и мастерские. Старые не действующие кладбища постепенно уничтожались, надгробия либо переделывались для новых могил, либо использовались для хозяйственных нужд.

В августе 1946г. был образован Курортный район города Ленинграда с центром в городе Терийоки, в состав которого вошел и курортный поселок Куоккала. «Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 1 октября 1948 г. ряду населенным пунктам Курортного района были присвоены русские наименования: город Зеленогорск (бывший Териоки, Ривиера, Оллинпя, Кескикюля, Рялляля), пос. Репино (бывший Куоккала, Тулокас, Канерва, Усикюля, Картано, Ахванайнен, Лутахянтя), пос. Комарово (бывший Келломяки), пос. Ушково (бывший Тюресевя, Тойвола, Леппяненя, Тервасмяки, Орпола, Кякесенпя, Халонен), пос. Дюны (бывший Раяйоки, Хувила), пос. Солнечное (бывший Оллила, Куоккала, Курнойнен)» и др. В состав нового поселка Репино вошли земли не только Куоккалы, но и земли соседних деревень Тулокас, Луутахянтя и даже станционной платформы Канерва. Заметим, что третья часть деревни Хаапала – Пуллинен сюда не попала. Уусикюля (Новая деревня) называлась часть побережья Куоккалы в отличие от Ванасси (Афанасово). Не очень понятно, о каких населенных пунктах «Картано, Ахванайнен» шла речь в Указе, поскольку таких поселений не значится даже на карте финского Генерального штаба 1930-х годов.

По решению Ленгорисполкома от 23 февраля 1959 г. Репинский и Комаровский поселковые советы Курортного района были объединены в Репинский поселковый совет, существовавший до 1973г. Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 12 мая 1959 г. был ликвидирован Курортный район Ленинграда. На его территории был образован Сестрорецкий район (с центром в городе Сестрорецке), которые до 1989г. не входил в городскую черту Ленинграда. В июне 1997 г. губернатор подписал новый вариант закона «О территориальном устройстве Санкт-Петербурга», по которому образованы новые местные органы самоуправления – «муниципальные образования». Одной из таких 111 территориальных единиц Санкт-Петербурга стал и поселок Репино.

Почти сразу после войны началось восстановление санаториев и пансионатов. Количество здравниц в 1950-60-х годах в Зеленогорске и прилегающих поселках доходило до 130. Среди крупнейших значились и репинские: Дом отдыха имени Горького, объединивший сразу несколько домов отдыха – «Строитель», «Торфяник», «Связист» и «Волна», санаторий «Репино», пансионат «Буревестник».

Санаторий «Репино» (корпус №1). Часовня Космы и Дамиана на территории санатория

К новому столетию из-за общей изменившейся экономической политики государства многие из бывших санаториев и домов отдыха были вынуждены прекратить свое существование. Другие проданы в частные руки и перепрофилированы. Идет их дальнейшее сокращение, но и ныне бывший пансионат, а ныне трехзвездный отель «Балтиец» (Приморское шоссе, 427), пансионаты «Буревестник» (Луговая ул., 8), «Заря» (Приморское шоссе, 423) и санаторий «Репино» (Приморское шоссе, 394) относятся к наиболее крупным, хотя количество отдыхающих в них значительно сократилось. Лечиться и отдыхать нынче многим стало не по карману.

Один из корпусов пансионата «Заря» и пансионата «Буревестник»

Главный корпус пансионата «Балтиец»

Видимо в связи с этим подобные лечебные учреждения перепрофилируются в гостиничные и развлекательные комплексы. В интернете (февраль 2011г.) появилась такая вот информация: «Управляющая компания «Туррис» в ведении которой находится несколько крупных отелей в Петербурге и гостиница в Финляндии, планирует к началу 2014 гoдa построить в Курортном paйoне Петербурга загopoдный комплекс стоимостью миллиард рублей на базе отеля “Балтиец” и пансионата “Буревестник”. Помимо рекон­струкции действующих зданий предполагается строительство аквацентра и коттеджного поселка.
Объекты, реконструкцию которых планируется начать во втором квapтaле 2011 гoдa, расположены на участке в 16 гектаров на Приморском шоссе в поселке Репино».

Бывший корпус №2 санатория «Репино»

Пример этому уже имеется. В 1946 г. рядом с «Пенатами» был открыт санаторий «Репино», который сразу стал излюбленным местом отдыха ленинградцев. За эти годы санаторий прошел значительный путь развития, превратившись не только в многопрофильную клиническую здравницу для лечения заболеваний сердечно-сосудистой, дыхательной и нервной систем, опорно-двигательного аппарата, нарушений обмена веществ, но и в комфортабельный отель, предлагающий своим гостям широкий спектр услуг. Корпус №2 ныне пышно именуется отель «Репино Cronwell Park Отель» («Репино Бутик-отель»).

Перестал функционировать и Дом отдыха им.М.Горького (ул. Вокзальная, 1), на месте которого возник новый отель для вип-персон.

Сразу после войны в Комарово открылся дом творчества писателей, построены дачи для выдающихся ученых. В Репино открыты Дома творчества кинематографистов и композиторов. Позднее появилась и дача для журналистов. На побережье снова  были оборудованы пляжи в каждом поселке: «Ласковый» – в Солнечном, «Чудный» – в Репино, «Комаровский берег» – в Комарово, «Золотой» – в Зеленогорске, «Детский» – в Ушково. На 46 км Приморского шоссе, неподалеку от «Пенат» был оборудован первый в окрестностях Ленинграда кемпинг для туристов, работавший в летнее время. Здесь имелись большие стационарные палатки для жилья, кухня с газовыми плитами, буфет, душевые, мойка для автомашин.

В 1950г. на станциях Солнечное, Репино и Комарово построены новые пассажирские павильоны и платформы. Было восстановлено частое железнодорожное пассажирское сообщение с Ленинградом, число электричек к 1959г. достигло более 40 пар в сутки. На рубеже 1970-х годов вдоль линии железной дороги пролегло новое шоссе, ныне именуемое Средне-Выборгским, в дополнение к Верхнее-Выборгскому (старый русский тракт) и Нижне-Выборгскому (Приморскому шоссе).

Тридцать лет назад на берегу залива в поселке открылась гостиница «Репинская». Она пользовалась известной популярностью. Здесь проводились различные конференции, слёты, совещания разные общественные организации. Отдыхали в ней и многие знаменитые и известные в свое время личности советской эпохи: ленинградский певец Эдуард Хиль, киноартист Евгений Леонов… С ними любили фотографироваться простые отдыхающие гостиницы. Сохранилась и память  тех дней.

Гостиница «Репинская» и её отдыхающие на фото с Евгением Леоновым (в центре) в 1970-е годы

Дачная жизнь старой Куоккалы возродилась уже в новую послевоенную эпоху, совершенно не похожую на прежнюю дореволюционную. Поселок Репино стал заселяться переселенцами из Ленинграда и других областей страны, приехавшими сюда для создания и обслуживания санаториев, пансионатов и домов отдыха. Рядом с сохранившимися с прежних времен дачами стали строиться новые. Ленинград, еще не восстановившийся после блокады, ощущал огромные трудности с жильем. В 1950-е годы земельные участки для строительства домов получили многие многодетные ленинградцы, тем самым улучшая свои жилищные условия. В 1970-е годы в Репино было построено несколько десятков одно- и двухквартирных коттеджей, именовавшихся в обиходе «исполкомовскими». В них по очень символическим ценам по несколько лет подряд снимали жилые комнаты вместе с мебелью не только госслужащие, но и пенсионеры, многодетные семьи. В таких домиках жили и люди, далеко не рядовые: поэтесса Анна Ахматова в Комарово, композитор Дмитрий Шостакович, балерина Наталья Дудинская…

Сейчас эти коттеджи чаще всего пустуют, даже те которые уже проданы и переделаны под вкусы новых владельцев.

В послевоенном Репино с приездом новых поселенцев были организованы две школы в пустующих деревянных дачах. По цвету фасада их именовали «белая» (основная) и «синяя» (начальная). Здание одной из них еще сохранилось на 1-й Новой улице. В 1956 году в поселке было построена новая каменная школа.

«Синяя» школа 40-50-х годов                                 Нынешняя школа №442 в поселке Репино

Послевоенные дачи возводились и в самом Репино, но и неподалеку от него. На правом берегу Сестры, поблизости от бывшей деревни Тулокас, появились два небольших дачных местечка, которые именовались в обиходе Учительским поселком и поселком Метростроевским, существующие до сих пор. В районе бывшей куоккальской лесопилки образовался свой поселок-садоводство, и по сей день обрастающий новыми более роскошными дачами.

С 1950 годов летом, как в давние благодатные времена, население поселка Репино и окрестностей увеличивалось в несколько раз. Особенно много отдыхало на дачах детей самого разного возраста. Местные жители использовали наплыв дачников для пополнения семейного бюджета и сдавали на лето все возможные помещения, сами ютились в чуланчиках и сарайчиках. В самом посёлке и его окрестностях открывалось множество летние пионерские лагеря и детские садики. В них набирались сил и здоровья тысячи юных ленинградцев. Репинский пляж плотно заселялся с утра даже в будний день, а по выходным здесь яблоку негде было упасть. Электрички из Ленинграда и обратно в 50-80-е  годы летом ходили с интервалом в 10-15 минут, но все равно с тесно заполненными вагонами.

Дачный бум резко упал в конце прошлого – начале нынешнего столетия. Началась новая эра строительства богатых вилл, дач, загородных домов, скрывающих их владельцев от нескромных глаз за высоченными заборами. Канули в прошлое пионерские лагеря и детские сады, на месте которых возводились дворцы и усадьбы. Похоже, уже вторично, как и 90 лет назад, для небогатых современных петербуржцев наступил очередной перерыв дачного «сезона». В последнее десятилетие резко уменьшилось и постоянное население поселка. В 1993г. здесь насчитывалось 4,2 тысячи, а по переписи 2002 года в поселке проживали всего 2011 человек. Пока в поселке существует еще школа и детский садик, но надолго ли?

Описание Репино было бы не совсем полным, если не упомянуть о судьбе окрестных поселениях. О старой деревне Хапала уже говорилось ранее. Стоит упомянуть, что на месте, где должна стоять деревня Хаапала, военно-морская карта капитана Нагаева 1750г. показала какую-то деревушку Пух-Иола. Через сто с небольшим лет после Северной войны в Хаапала жил Лаури Паавонпойка Пуллинен, по имени которого часто именовалась эта часть деревни. Из 46 дворов деревни в 17 жили Пуллинены. Во второй половине XVIII в. здесь обитали также Укконены, Лайнияйнены и Косиайнены, с 1800г. – Лаукайнены. Кроме деревни Пуллинен к Хаапала относились деревни Тулокас и Луутахянтя. Название их происходило от первых поселенцев: братьев Пааво и Лаури Тулокас и Тоумаса Луутяхянтя. Все три части отстояли друг от друга на несколько километров.

До революции в окрестностях деревни Пуллинен было построено несколько дач состоятельными русскими. На берегу ручья Сало-оя стояли два дома Теплова и большая двухэтажная дача Семенова, разобранная из-за отсутствия владельца в начале 1930-х годов.  Даже в то время едва ли не половина жителей этой деревни носили одинаковую фамилию – Пуллинен. Здесь же находилась и дача петербургского банкира Вестфалена, купившего большой участок земли. Его семья осталась здесь и после революции. Когда банкир умер, имением управляла его вдова Агнесса Вестфален вместе со своим кучером Павлом. Их едва не силой отправили в эвакуацию в начале «зимней» войны. В 1917г. деревня Пуллинен, находившаяся за ручьем, из волости Кивеннапа была передана в волость Терийоки. Планировалось все три части деревни Хаапала передать во вновь создаваемую волость Куоккала, но замысел не удался. Новая волость так и не появилась. Через деревни Пуллинен и Луутяхянтя проходила дорога, именовавшаяся «Иоутсельской дорогой», связывавшая старую русскую дорогу с прибрежным шоссе Выборг-Сестрорецк. В 1920-х годах по ней два раза в день ходили рейсовые автобусы, а по субботам и воскресеньям курсировали десятки туристических автобусов. В 1923г. Тулокас и Луутяхянтя отошли к волости Терийоки.

После окончания Отечественной войны в опустевшую деревню Хаапала приехали переселенцы из разных областей Советского Союза. В 1950г. было дано указание свезти оставшиеся дома из 40 окрестных селений, что располагались в радиусе 30 км от центра усадьбы, в качестве которого была выбрана деревня Пуллинен. Еще в 1940г. эта деревня была центром Хаапальского сельсовата, к которому относилась и деревня Ялкала. В июле 1917г. сюда в дом П.Г.Парвиайнена приезжал, скрываясь от преследования охранки Временного правительства, В.И.Ленин. Деревня Ялкала была переименована в Ильичево, а Хаапала – в Ленинское. В 1948г. Луутяхянтя назвали деревней Устье, а Тулокас сначала деревней Пограничная, потом поменяли на Партизанскую. Но тут подоспело переселение в центральную усадьбу, и новые названия исчезли сами по себе. В Ленинском был создан сначала колхоз «Победа», потом совхоз.

Дом Кустаа Пуллинена. Вид со двора

Ленинское. Вид на пруд и дачный поселок

Теперь Ленинское – поселок городского типа с многоквартирными каменными домами. От былого совхоза остался небольшой сельский кооператив, именуемый «Коопхоз «НИВА» Частные деревянные домики поселка постепенно вытесняются вновь построенными роскошными виллами. Немногое сохранилось с былых времен. Среди них финский домик, один из самых старых в бывшей деревне Пуллинен. Принадлежал он Кустаа (Густаву) Пуллинену, который жил в нем ещё в конце XIX века. Густав устроил в своём доме небольшой магазинчик для деревенских жителей, в котором торговал товарами, привезёнными им из Петербурга. Дом сегодня выходит фасадом прямо на шоссе.

Церковь Константина и Елены и церковь святителя Николая Чудотворца (2008)

В 2001г. в поселке Ленинское на высоком косогоре воздвигли два православных храма: святых равноапостольных Константина и Елены, а также святителя Николая Чудотворца. На их освящение приезжал митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Владимир. При храмовом комплексе действует Константино-Еленинский женский монастырь.

Храмовый комплекс в Ленинском                                         Памяти павших земляков

Во дворе храмового комплекса стоит монумент с бронзовой скульптурой коленопреклоненного витязя. Монумент посвящен жителям поселка Ленинское (фамилии высечены на двух бронзовых досках), отличившимся на войне, в том числе и «афганской», а также умершим в последующие годы ветеранам. Среди местного народа существует мнение, что церковь построена на деньги некого местного «нового русского», такой старой традицией добивающейся искупления своих грехов.

Холм, на котором стоят церкви, прежде назывался Яммялянмяки (Ämmälänmäki – «Бабушкина гора»). Это бы центр деревни Пуллинен, там селились её самые первые обитатели.

Финская деревушка Luutahantä (русское написание: Лутахенда, Лютагенде, Лутахянта Луутяхянтя) лежала вдоль «Иоутсельской дороги», ближе к Куоккале, возле ручья, впадающего в Сестру. Этот ручей назывался когда-то Муста-оя (Щукин ручей) и брал свое начало в Щучьем озере. Соединяясь с другим ручейком, который именовался Черным, поскольку вытекал из небольшого озера Черного, ручей менял название. На современных туристских картах он, пересекая шоссе Репино-Ленинское, называется уже Лесным. Основателем деревни в XVI веке считается Туомас Луутяхянтя. Его дом предположительно находился на холмистом северном берегу ручья. Но потом до 1633г. здесь никто не жил. После 1770г. в этих местах поселились Микко Юхонпойка Никконен, Пеки Юхонпойка Саволайнен, Антии Ивашка и Хукконен. Церкви в самой деревне и окрестных селениях не было даже в 1930-е годы. Сюда время от времени приезжал священник с помощниками и исполнял необходимые религиозные требы, в том числе крестил детей, родившихся с момента предыдущего посещения. Для отпевания покойников священника привозили специально. В Луутяхянтя имелась народная школа для всех трех деревень, располагавшаяся на возвышенности, над левым северным берегом ручья Сало-оя. С конца XIX века здесь строились русские дачи, в деревне торговали три лавки, среди которых выделялся постоянный магазин торговца из д.Пуллинен Иозефа Пимия. Вначале он работал приказчиком в магазине близ станции Куоккала, а потом открыл свою маленькую лавку. Со временем он имел два магазина в деревнях Пуллинен и Луутяхянтя. Остальные две лавки  в Луутяхянтя принадлежали русским торговцам и открывались только на летний дачный сезон. Среди местных дореволюционных дачевладельцев значились: А.А.Сорокин, А.А.Керн, И.А.Шумахер, Ф.А.Коганов, И.И.Петров, Н.Ахтамов, О.Н.Рейхард, М.И.Ильин. Летом 1906г. здесь у Кондратьева снимал дачу К.И.Чуковский. Здесь отдыхал и молодой Алексей Толстой. А всего здесь насчитывалось до сотни дач. В садах при дачах, украшенных разноцветными фонариками, нередко устраивались фейерверки, играл духовой оркестр.  Здесь располагалась когда-то и Хаапальская народная школа (kansakoulu). По дороге в Ленинское из Репино слева за ручьем коротенькая дорога приведет сразу к воротам пансионата «Юность», бывшему пионерлагерю, принадлежавшему пивоваренному заводу «Степан Разин». Здание школы сохранилось на территории этого пансионата.

Бывшая Хаапальская народная школа (2009)

По воспоминаниям бывшего жителя деревни Эстера Кяхенена еще в 1930-е годы в окрестностях Луутяхянтя жили русские: семья Дмитриева и Троцкая с прислугой. Он бывших дач теперь не осталось и следа, а на их месте строятся новые виллы. Бывшие деревни Пуллинен  и Луутяхянтя теперь соединились в один поселок, растянувшийся вдоль дороги на несколько километров. За высокими заборами отстроены современные коттеджные городки. В Ленинском обосновались представители крупного финансового и промышленного капитала, нажившие свои богатства «непосильным трудом». Разные бизнесмены и банкиры строят тут виллы и замки не только для себя, но для своих компаньонов.

От Луутяхянтя лесной дорогой можно было попасть в третью часть деревни Хаапала – Тулокас, которая находилась у Сестры за нынешним Репинским поселковым кладбищем. Здесь хоронили тогда усопших из ближайших деревень, а до этого местных покойников отвозили хоронить в Кивеннапу.

Здесь до революции строили виллы некоторые состоятельные русские их Петербурга. В прекрасном сосновом бору стояли дачи Скворцова, Ежикова, Салтыкова, Баженова, Радашевского и многих других. В 1920-е годы их здания либо снесли, либо разобрали и перевезли в другие районы Финляндии, но некоторые из них сохранялись еще и до «зимней» войны. За кладбищем по правую сторону дороги располагалось имение и дача интернациональной семьи. Здесь жило семейство Штраух, покойный глава которого был наполовину русский, наполовину немец. Его вдова была англичанкой. Одна дочь была замужем за англичанином, другая – за финном. Дочери пребывали на даче со своими детьми. Дом был большой одноэтажный с остекленными и открытыми верандами. Рядом располагались: конюшня, коровник, каретный сарай. Вокруг дома был разбит парк с кустами сирени, роз, цветочными клумбами, среди которых стояла беседка. Имелся и огород, и яблоневый сад и ягодные кусты. В имении держали трех лошадей, трех коров, свиней, кур, уток, четырех породистых собак и даже канареек в клетках. Соседние крестьяне постоянно подрабатывали в имении Штраухов. Теперь на этом месте заросшая поляна среди соснового леса.

В 1917г. деревня Пуллинен, находившаяся за ручьем, из волости Кивеннапа была передана в волость Терийоки. После отделения Финляндии в Тулокасе была создана погранзастава. Когда граница еще не была плотно закрыта, жители деревни Тулокас свободно посещали советскую сторону, женщины даже ягоды ходили собирать за границу.

До середины или конца 1920-х годов в Тулокасе работала Куоккальская паровая лесопилка, построенная Вильямом Отсакорва в 1908г. С закрытием лесопилки жители деревни совместно  с соседями из Луутяхянтя купили молотилку с двигателем, работавшим на мазуте, и организовали кооператив. Так они обеспечивали обмолот зерновых культур не только у себя, но и помогали молотить зерно не членам их общества. Появился и совместный кооператив по выращиванию телят, работало земледельческое общество.

К 1939г. в Пуллинен проживало 46 семей, в Тулокас – 28, в Луутяхянтя – 21. В Тулокасе многие жители носили фамилию Саволайнен. Планировалось все три части деревни Хаапала передать во вновь создаваемую волость Куоккала, но замысел не удался. В 1923г. к волости Терийоки отошли Тулокас и Луутяхянтя. От прежней деревни Тулокас ныне не осталось ничего. На ее землях растет лес, кое-где пустеют еще поля, которые в последнее время активно застраиваются богатыми коттеджными поселками и отдельными усадьбами. Новые усадьбы стали строиться и на месте бывшей деревни Тулокас. В четырех километрах от Репина компания «Олимп-2000» достраивает «Репинскую усадьбу» на 52 виллы. Площадь участков от 22 соток до 1,5 га, минимальная стоимость домовладения в «Репинской усадьбе» – 38 млн. руб.

Здесь когда-то был пограничный мост через реку Сестру у деревни Тулокас (2008)

Бывшая деревня Старый Алакуль (на некоторых финских картах она также названа Коннункюля) за рекой Сестрой, известна по описи новгородских земель в 1500г. По переписи 1926г. в деревне насчитывалось 28 дворов, теперь осталось лишь чистое поле, застраиваемое ныне новыми коттеджными городками. А неподалеку от этой деревни, километрах в двух выше по течению Сестры стояла еще одна старая деревня – Аккази, также упоминавшаяся в писцовой книге 1500г. Изначально она называлась Лейстиля или Лейстолово, но потом по имени местного жителя Акканена стала именоваться Аккази. По сведениям  1926г. в деревне было 35 домов. Но в 1930г. годах, когда началось возведение железобетонных огневых точек Карельского укрепрайона деревню расселили. Едва не на ее месте над рекой Сестрой был сооружен ДОТ. Он находится у поселка Ленинское, напротив бывшей молочно-товарной фермы, но на левом берегу Сестры.

Несомненно, в истории поселка Репино раскрыты еще не все страницы. В его окрестностях тоже есть другие примечательные и интересные места, сведения о которых  еще не обнаружены краеведами и историками. Поэтому интерес к истории родных мест не должен угасать. Но краеведам как никогда нужна заинтересованность и помощь со стороны местной власти.

Административно-деловой центр нынешнего поселка

В нынешнем поселке с такой богатой и славной историей не осталось, к сожалению, ни старых зданий, ни примечательных памятников, ни других свидетельств того «золотого» периода его жизни в начале ХХ века. Кроме неоднократно перестроенного здания репинских «Пенат» и разрушающейся бывшей дачи купца Крючкова почитателю старины больше нечего и посмотреть. Все другие известные памятные адреса уже давно разрушены, лишь от некоторых остались едва приметные фундаменты. Но и многие из них теперь оказываются за высокими заборами на территории частных владений, где уничтожаются за ненадобностью. Такая участь постигла виллу «Линтула», дома семьи Пуни и многие другие. Видимо скоро окажется за забором и территория имения Анненковых. Сегодня поселок похож на доходный дом, в котором не сдается, а продается каждый угол. Ни о каком возрождении старых достопримечательностей речи не идет. Можно, конечно, привести пример о предполагаемом строительстве Спасо-Преображенской часовни. Надо понимать она заменит православную церковь Преображения Господня, что стояла в парке Ридингера. Часовню собираются ставить возле станционной площади рядом с шумным рестораном «Шаляпин». Весьма сомнительно размещение духовного храма рядом с вертепом. Как известно, в старину церкви ставились не в любых, а определенных местах, выбранных большим опытом строителей таких зданий. Говорят, что специальные знатоки выбирали место по многим параметрам, в том числе по силе энергетического поля. Может оно и так, судить не нам. Но почему нельзя было построить эту часовню, раз нет средств на церковь, на том же самом месте, где стоял старый храм? Видно потому, что вся земля на том холме уже продана для строительства коттеджей.

В Репино сегодня нет ни библиотеки, ни музея (кроме «Пенат»), где можно было бы ознакомиться с прошлым поселка, с выдающимися личностями, которые в нем жили и творили. А ведь в соседнем, соразмерным по величине поселке Комарово есть и библиотека, и музей «Келломяки-Комарово» и даже общественный фонд того же имени. Почему нельзя на вырученные от продажи под новостройки земли восстановить или построить в Репино какую-либо дачу в старом финском стиле начала ХХ века? Скажем на месте одного из домов Анненковых на Прямой улице. Место почти в центре поселка  оживленное, бойкое. Создать в этом доме музей архитектурному стилю того времени. Внутри подготовить экспозиции по истории поселка с планами и старыми фотографиями разных периодов. Оформить стенды с информацией о тех знаменитостях, что побывали в Куоккале-Репино за всю историю поселка. Одну из комнат здания отвести под читальный зал, куда подобрать историческую, краеведческую или мемуарную литературу с упоминанием или описанием поселка, собрать книги о тех, кто побывал здесь, а также их воспоминания и литературные произведения. Любой желающий мог бы в полной мере узнать о знаменитой деревне Куоккала и не менее знаменитом поселке Репино. Только такие вопросы возрождения прошлого мало кого сегодня интересуют. На это всегда готов стандартный ответ – нет денег. Так что вопрос, заданный в свое время самому себе Ю.Анненковым: «Вырастет ли когда-нибудь на этом пустыре столбик с памятной дощечкой, на которой вряд ли смогут уместиться все имена…» имеет однозначный ответ: «Нет, в обозримом будущем такой столбик пока не вырастит». О чем приходится только сожалеть.

Для восстановления памяти не всегда ведь требуются большие деньги как на новый храм или здание начала ХХ века. Из истории известны события начала 1918 года. Тогда в Финляндии уже шла кровавая гражданская война между «красными» и «белыми» финнами. И сегодня не так важно, кто из них был прав. Бой 23 апреля был жестокий. Погибло 88 «белых» и «красных» бойцов. Где похоронили последних, ныне никто и не знает, а вот погибших «белофиннов» похоронили здесь же. Судя по сохранившимся фотографиям, их братская могила была неподалеку от правого крыла вокзала Куоккалы. Ровно через три года на ней был установлен обелиск. В советское время убрали и его, чтобы не вызывал ненужных вопросов у дачников и отдыхающих курортников. Если братскую могилу сегодня нельзя точно установить и перезахоронить останки павших, то вполне можно в память обо всех погибших в том бою установить обыкновенный гранитный камень, которых немало можно найти в ближайших окрестностях с памятной доской или просто табличкой. А лучшим местом такому знаку мог быть сквер, где собираются строить часовню. И таких достаточно дешевых проектов возрождения памяти о прошлом Куоккалы можно подготовить немало, было бы, как говорят, желание.

Флаг и герб поселка Репино

Ныне совершенно не престижно не иметь собственного герба и флага ни большому городу, ни захудалой фирме. Недавно был принят флаг и герб муниципального объединения «Репино». «В лазоревом (синем, голубом) поле с золотой оконечностью поверх всего – золотая художественная палитра со сквозным отверстием вверху слева, обремененная вписанной снизу лазоревой, большой бегущей вправо волной с вырастающей из нее слева зеленой сосной». Лазоревый и золотой геральдические цвета герба повторяют цвета бывшей общины Терийоки, а символы сосны и морской волны напоминают о Репино как одном из центров курортной зоны с неповторимой живописной природой морского побережья. А палитра должна напоминать художника, чье имя носит нынче поселок.

В 1948 посёлок был переименован в честь И.Е.Репина. В честь этого события на железнодорожном вокзале установлена памятная доска. А в начале каждого августа муниципальный Совет решил отмечать праздник «День посёлка Репино». Поводом для этого послужил Указ о переименовании посёлка и близкий по дате день рождения Ильи Ефимовича.

Памятная доска на репинском вокзале

В 2010 году поселок Репино стал победителем городского конкурса Санкт-Петербурга по благоустройству среди 67 муниципальных образований города в номинации «Лучшее благоустройство посёлка», получив диплом губернатора.

Вот так сегодня выглядит поселок Репино с высоты птичьего полёта.

А на других фотокадрах он хоть и приземлён, но не досягаем. Земля в Репино в частную собственность стоит от 20 000 евро за сотку.

Сейчас цена вообще около 50 тыс. долларов за сотку земли. Тем не менее, некоторых такие цены не смущают и особняки в поселке растут быстрее поганок.

Монстры современного Репино